Медленная улыбка осветила лицо Эмили.
— Будь я проклята. Он все еще здесь.
— Кто?
— Тот Мэтт, которого я знала, когда мы были детьми. Тот, кто выглядел уверенным в себе, будто был властелином мира, но внутри у него жило чувство, что он никогда не будет таким.
Ее слова ошеломили его.
Эмили ошибалась. Он просто ценил свой личный, мирок и тщательно выбирал, кого можно впустить в него. А когда уехал в Калифорнию, то оставил все тревоги в Мичигане.
Оставил ли?
— Да ладно, все хорошо, — добавила Эмили. — Мне нравился тот прежний Мэтт.
Испытывая странное беспокойство, Мэтт шагал позади Эмили, которая выбрала несколько упаковок мяса и сыра, а потом пошла к кассе, по пути добавив в тележку десяток маленьких шоколадок.
— Нам должно этого хватить.
Когда кассир назвал сумму, Мэтт вынул бумажник.
— Я сама заплачу, — сказала Эмили.
— Ни черта ты не заплатишь. Это против естественного порядка отношений между полами. За еду платит мужчина.
Она подняла глаза к потолку.
— Избавь меня от этой чуши, Конвей. Женщины не нуждаются в такой заботе.
— Чушь или нет, но я поступаю так.
Эмили нахмурилась.
— Я не желаю, чтобы ты мне что-нибудь покупал.
— Ну, и я не желаю, чтобы ты платила за меня.
Кассир смотрел то на нее, то на него, и на его лице начала появляться тревога.
— Кому-то придется платить.
— Мы могли бы заплатить пополам, — рассудительно предложила Эмили.
— Да, хорошо, — согласился Мэтт, поскольку понял, что спор с ней не приведет ни к чему хорошему. Она экономит, чтобы сводить концы с концами, но никогда не позволит ему заплатить за эту чертову еду. И вдруг Мэтт осознал, что ему хочется запомнить каждую минуту, которую он провел с Эмили.
Они погрузили покупки в грузовичок и направились назад к озеру. Мэт вел машину по длинной проселочной дороге, по обеим сторонам которой росли деревья. В юности он был здесь так много раз, что мог бы ехать с завязанными глазами. Бревенчатый дом, стилизованный под хижину, стоял среди леса и был точно таким, как в те времена, когда они были детьми. За домом между деревьями он мог видеть проблески синего озера. Аромат сосны, земли и теплого бриза, шелестящего листьями, приветствовал его, как друг, которого он давно не видел. Мэтт удивился тому, что возвращение оказалось таким приятным. Оказывается, он скучал по очень многим вещам из своей прежней жизни, но не понимал этого, пока не вернулся домой.
— Мы должны сегодня же загрузить в лодку все нужное для рыбной ловли, чтобы начать рано утром, — сказала Эмили.
— Ты убираешь покупки, я позабочусь о снасти.
Она оперлась рукой о бедро.