— Прошу… Пожалуйста, кто-нибудь… Молю тебя, Посейдон!..
Спартанец воткнул меч в какой-то продолговатый бороздчатый мускул убитой гидры и спустился на цепи в скользкий сумрак ее глотки. Там, где исчезали последние отблески света, он едва различил темный силуэт. Кратос вынул второй меч и помахал им — тот наполнился огненным свечением, которое позволило наконец разглядеть моряка.
— О, да благословит тебя Посейдон! — ахнул тот. — Да будут все боги Олимпа благосклонны к тебе до конца твоих дней!..
Бедняга отчаянно цеплялся за округлый хрящ, беспомощно болтая ногами над пропастью чрева гидры. У него на шее на тонком кожаном шнурке поблескивал золотой ключ.
Кратос спустился еще немного и протянул огромную руку. Слезы брызнули из глаз моряка.
— Слава богам! — бормотал он снова и снова. — Да воздадут они тебе за то, что ты вернулся за мной!
— Я вернулся не за тобой, — ответил Кратос, резко дернув за шнурок.
Крики оборвал громкий всплеск — моряк упал в бурлящий желудок чудовища.
Даже выбравшись с ключом в руке изо рта мертвой гидры, спартанец слышал, как ее чрево переваривает хозяина судна. Он помедлил возле обломка мачты, за который зацепилась средняя голова, затем несколькими ударами клинков Хаоса срубил ее у самой палубы, и гигантское чудовище соскользнуло в море, навеки исчезнув с глаз людских.
Кратос посмотрел на ключ. Однако пришлось очень постараться, чтобы всего-навсего отпереть дверь. Уж лучше бы игра стоила свеч.
— Ты дал Кратосу частицу своего гнева! — Арес яростно вцепился в рукоятку меча, пытаясь совладать с обуревавшим его негодованием. — Помог смертному во вред собственной семье?
— Если ты еще когда-нибудь вздумаешь осквернить мою вотчину порождениями Тифона, их будет ждать такой же конец, — отозвался Посейдон тоном ледяным и мрачным, как величайшие глубины океана. — И ты сам, племянник, не избежишь возмездия. Пусть мой брат и запретил убийства среди богов, но не испытывай мое терпение, иначе пожалеешь. Ты понял?
Арес вынул меч из ножен.
— Словами не защитишься от острого меча.
— Запомни, бог войны: я владыка морей, и любой, кто вторгнется в мои владения, обязан почитать меня. Даже бессмертные.
Невидимые человеческому глазу, огромные настолько, что Фаросский маяк в сравнении с ними выглядел не более чем обычным посохом, два бога стояли на египетском берегу Средиземного моря, исподлобья глядя друг на друга.
— Нам не нужна подобная вражда, — наконец нарушил Арес молчаливое противостояние.
— Твоя гидра…
— Да, моя, — перебил Арес. — Но я не посылал осквернять твои моря.