Тэллу приподнял голову и выжидающе посмотрел на человека, который тоже разглядывал его.
— Телу, Телу!
Далекое и смутное воспоминание, скорее инстинкт, подсказал Тэллу, что когда-то ему часто доводилось лаять на этого человека.
— Телу, ну!
Постепенно в голове у Тэллу возникла туманная догадка, что между этим человеком и очень далеким прошлым существовала какая-то связь. Тэллу вскочил на ноги, его лохматый хвост сам собой завилял. Человек потрепал его по шее, погладил кудлатую голову. И тут со спины человека упал на землю кожаный заплечный короб. Тэллу сразу признал человека. Ведь когда-то у Тэллу была привычка всякий раз отчаянно лаять на этого коробейника, как только он приближался к дому Пелтонена.
А теперь коробейник показался своим, он был единственным знакомым от прежних времен.
— Телу, Телу, — с мягким выговором звал русский. И когда он зашагал к деревне, Тэллу посчитал совершенно естественным последовать за ним.
Войдя в дом, коробейник опустил свой короб на пол. Пес устроился возле короба и внимательно следил за людьми в избе, рыча на каждого, чье приближение казалось ему подозрительным. Коробейник смеялся, и Тэллу понимал, что им довольны.
В собаке проснулось инстинктивное желание что-то стеречь, и теперь оно было удовлетворено коробом этого русского человека. А когда человек закинул короб за плечи, Тэллу вскочил и отправился в путь вместе с ним. Так появились у них общие заботы.
Новый хозяин был добрый и ласковый, позволял спать рядом с собою и кормил той же едой, которую ел сам. Но всякий раз, когда путь их проходил мимо знакомой пристани, Тэллу долго глядит на воду, открывает пасть и испускает протяжный, тоскливый вой.
1909 г.