Все встрепенулись и притихли. Каждому захотелось услышать про долгую ночь. И Охво продолжал:
— Это было в сорок третьем. Я и мой друг Вилле Карху, вместе с которым мы целых три года пробродили по этим оккупированным лесам, однажды ночевали на окраине родной деревни Тайвалниэми в сеннике старика Омелинена. Наш рейд в тот раз был удачным. Оставалось только уточнить некоторые детали да потихоньку удалиться восвояси.
Стояла поздняя осень. Целый день шел дождь. Мы промокли до последней ниточки.
Вассели Омелинена мы считали вроде бы своим помощником в Тайвалниэми. Мы уже однажды бывали у него, за год до этого. И вот теперь, измученные переходом через мокрый лес, подошли к его дому. Битый час нам пришлось сидеть под забором, пока удалось связаться со стариком. Он-то и посоветовал нам укрыться в сеннике, где, по его словам, мы найдем единственное убежище. В деревне полно финских солдат, вот и в его доме они ночуют. Метрах в трехстах-четырехстах — штаб гарнизона.
Мы прокрались в этот сенник, половина которого была занята сеном, уложенным на вешалах из жердей, чтобы оно лучше проветривалось. Присели в проеме ворот и наскоро перекусили остатками своих припасов. Зуб на зуб не попадал, так мы озябли. Пришлось зарыться в сено, чтобы отдохнуть и немного отогреться.
Неплохо угнездились. Вскоре стало теплее, пальцы рук и ног обрели чувствительность. Мы уже, кажется, слегка вздремнули, как вдруг слышу голоса. Толкаю Вилле в бок: дескать, слышишь ли? Вот незадача: в сарай пришли два финских солдата, караульные. Как они додумались нагрянуть? Не понимаем. Когда мы пробирались в сарай, никого поблизости не видели, да и старик Вассели ничего такого не говорил. К счастью, догадались прибрать за собой следы своего ужина.
А солдаты не собирались уходить. Они спокойно располагались здесь на ночь. Нам ничего не оставалось, как приноровиться к обстановке.
Длинной показалась нам эта ночь. Чтобы не зашуршало сено, нельзя было шевельнуть ни рукой, ни ногой. Зато, как это ни странно, наша одежда за ночь совершенно просохла. Наверное, и страх способствовал этому. Ничего не попишешь, пришлось до утра лежать настороже с заряженным парабеллумом. Мой приятель так всю ночь и держал палец на спусковом крючке автомата.
Мы ждали, когда уйдут постовые. Однако на рассвете в сарай пришла новая смена караула, а через некоторое время пожаловали еще шестеро солдат.
Не диво тут и дар речи потерять. Под ложечкой у меня засосало так же, как и ночью, когда явились первые караульные. Только теперь, конечно, ощущение было куда противнее: начался день, и стражников у нас уже целый отряд.