Я огляделась. Моим фиаско наслаждался весь пляж! Похоже, единственным человеком, который не таращился на меня в данную минуту, был спящий в колясочке под тентом младенец. А может быть, и он ехидно посмеивался, закутавшись в свое одеялко. Все остальные — от детсадовца до пенсионера — были обеспечены темой для разговоров аж до самого вечера Ну как же: москвичка клеилась к местной достопримечательности и получила от ворот поворот. Я стояла на солнцепеке, вся пунцовая от стыда, как полная дура.
— Чё такая красная? — деловито спросила меня подошедшая Надя.
— А сама как думаешь? — буркнула я.
— Ничё я не думаю, через это прошли все наши девчонки, так что добро пожаловать в ряды отвергнутых!
Ну как после этого на нее сердиться и упрекать в том, что ее дружеские советы привели меня к публичному позору? Придется мне привыкнуть к тому, что она такая.
Из упрямства я не пошла сразу домой, а решила вылежать на солнце хотя бы два часа. Я уткнулась носом в полотенце, не желая разговаривать с Надей. Но через полчаса она толкнула меня в бок:
— Гляди!
На берегу столпились люди. Они смотрели на что-то в воде и переговаривались между собой. Мы услышали истошный женский крик, толпа заколыхалась, и пожилая пара пенсионеров поспешно вывела из нее мальчугана — того, который просил парусник. Мы с Надей сели и молча глазели на происходящее. Но из-за спин людей ничего не было видно.
— Давай-ка подойдем. — Надя поднялась, я встала вслед за ней. Тут люди расступились, снова пропуская кого-то. Из толпы вышел Семен, он разговаривал по мобильному. В образовавшемся просвете я увидела неподвижно лежащего на гальке человека. Кажется, это был мужчина.
— Подожди, к папе сейчас нельзя, — уговаривал капризничающего мальчугана добродушный пенсионер.
— Тогда к маме! — упрямился ребенок. — Почему моя мама кричит?
— Она волнуется за папу, — вмешалась пожилая женщина. — Пойдем лучше мы тебе книжку покажем с картинками, а мама скоро подойдет к нам… — Они потянули упирающегося мальчика за собой, растерянно переглядываясь.
— Кажется, опять кто-то утонул, — хрипло сказала Надя и повернулась ко мне: — Пошли домой, я покойников боюсь, ночью еще приснится.
Меня обдало холодом.
— Идем, — легко согласилась я и стала поспешно собирать вещи.
Обратный путь мы проделали молча. В ушах у меня стоял крик той женщины, а при мысли о мальчике, который еще не знает, что случилось с его папой, на глаза наворачивались слезы.
— Как ты думаешь, его откачают? — спросила я Надю уже наверху.
— Вряд ли, — с сомнением сказала она, — Семен не был бы так спокоен, если б можно было еще что-то сделать…