- Никифор, ты с Дериземлей дружил… У тебя должна быть версия, что с ним случилось.
- У меня есть.
- Какая же?
- Пострадал за измену.
- Измену… кому?
- Водочкой мы причащались на троих. Я, Висячин и Пашка Дериземля. А тут Пашка нажрался один. Вот его и уволокли.
- Кто уволок?
- А хотя бы Федька Висячин.
Умного человека я понимаю сразу, дурака - никогда. Дед дураком не был и до. сих пор казался мне человеком здравым. Но дед Никифор жил в фантастическом мире деревни. Поэтому вопрос я задал соответствующий этому деревенскому миру:
- Куда Висячину волочь, если сам оказался в сарае?
- Вы ему помешали.
- Иначе куда бы волок дальше?
- Дело темное… А хоть и к себе в могилку.
Дед не шутил, но его тон был каким-то необязательным. Мол, хочешь верь, хочешь не верь. При таком настрое я придержал вопрос главный: что он думает об отравлении его дружка стрихнином?
- Никифор, что вы обычно пили?
- Что в сельмаг завезут.
- Водку?
- Ее, портвейны, ликеры, ром…
- Дорого при ваших пенсиях?
Он не ответил, взявшись за мытье посуды. Не расслышал, вопроса не понял? Я повторил:
- Дед Никифор, откуда деньги-то брали? Ты пенсионер, Дериземля пенсионер, Висячин все отдавал жене…
- Бог милостями не оставлял.
И дед направился в свой дом торопливо, словно убегал. Я не мог понять, чем смутил его вопрос о деньгах, или мне показалось? Вот так и на допросах: бывало, что пустяшный вопросик заставлял признаться в убийстве.
Пришел майор. Куртка в паутине и рыжих иголках, щека оцарапана, лицо усталое, голос усохший… Напившись воды, он сообщил:
- Пустой номер. Мне дали десять курсантов, а тут нужна дивизия.
- Хотя бы окрестности…
- Слева речушка Тихая, справа Кузьминское болото. Главное, в войну здесь бои шли. Заросшие воронки, траншеи в малиннике… Обрушенные каменные доты… Тело спрятать легко. А попробуй все облазь!
Я рассказал про гражданина Горохова, который враждовал с Висячиным из-за черного поросенка. Но майора больше удивил липкий темный колобок, который я вывалил ему в тарелку.
- Сергей, это что?
- Гороховый суп.
- Его едят?
- Я съел.
- И что?
- Пойду допрашивать Горохова.
- После горохового супа только Горохова и допрашивать, - согласился майор.
В деревне не стыдно пить водку, играть в карты и часами торчать у магазина, но стыдно читать - никого с книгой не видел. Тем более неудобно шататься по деревне с чемоданистым, то есть следственным, портфелем. По крайней мере, мне было некомфортно.
Дом Горохова казался двухэтажным за счет емкого подвала, высокого фундамента и надстроенного летнего верха. Каков дом, таков и хозяин. Горохов выглядел тоже каким-то фундаментально-надстроенным: на шкафистый торс насажена цельнокостная голова и привинчены мосластые руки.