Квартира трехкомнатная, а может, и четырехкомнатная. В шестидесятые годы излишки площади шли на вес золота. Тут просторно, как в доме из американского фильма. Мы прошли в помещение, чистое и белое, здесь хозяйка принимает больных на дому. Но это была кухня-столовая.
- Располагайтесь, Сергей Георгиевич.
Я сел, оказавшись под картиной, вышитой стеклярусом. Вроде бы лебедь. И тут меня прихватила не то скованность, не то робость. Располагайтесь… У меня есть четыре предмета, с которыми я расстаюсь только на ночь: удостоверение, пистолет, очки и портфель. Сейчас удостоверение при мне, очки на мне, а куда деть портфель с пистолетом и бланками протоколов? Поставить на пол?
- Определите свой портфель, - хозяйка подкатила ко мне крохотный столик-решетку на колесиках.
Я вертел головой, как школьник в музее. Стол, за которым сидел, показался мне чуть ли не плетеным, но он был набран из чугунных плашек и покрыт белым лаком. Торшер с подсвечниками… Многоярусная подстава из полированной нержавейки… У холодильника блестит этажерка-стол с бутылками и фарфором…
- Сергей Георгиевич, как будете пить кофе?
Я не растерялся:
- Мелкими глоточками.
- По-восточному, эспрессо, капуччино… Например, «маккофе-амаретто» не рекомендую, миндаль все отбивает.
- По-восточному, - пожалуй, единственный знал я способ.
Амалия Карловна переоделась. Халат или кимоно, которые я не очень отличаю: мой профессиональный недостаток, потому что мучаюсь с описанием одежды на женских трупах. Пуговиц на нем не было - на липучках, что ли? И цвета разнообразного, хамелеонистого, неуловимого. Кроме халата, были еще тапочки, расшитые бисером.
- Обожаю роскошную расхлябанность, - ответила она на мою зоркость.
Кофе по-восточному клокотало, словно вулкан. Кофейник стоял на деревянной подставе, как оказалось, из сандалового дерева. Фарфоровые чашки имели форму конусов и походили на лебедят. Я хотел пригубить, но хозяйка меня остановила:
- Сергей Георгиевич, вы не представляете, как хорош кофе после рюмки вот этого напитка.
На столе возникла высокая тонкопрямоугольная бутылка, наклейка которой сообщила, что это водка под названием «Гостиный двор». Особая, сорок градусов, с ароматом почек сосны, тмина и янтарной кислоты. Две рюмки: не поймешь, что прозрачнее, стекло или водка. Неожиданно я сподобился на тост, разумеется, неожиданный:
- Амалия Карловна, пью за вас, за женщину бесподобную и уникальную!
Водка оказалась тоже бесподобной - вместо сивухи веяло лесом. Закусили тонкими ломтиками мяса, от которых веяло костровым дымком. Я хотел взять чашку с кофе, но хозяйка остановила: