— Мое домино? — удивилась Асенкова. — Да я его сразу же после первого маскарада в собрании отдала обратно портнихе, которая мне шила его. Мне оно больше не было нужно, я и отдала.
— И оно действительно у портнихи?
— Вероятно, у нее, ваше величество! Впрочем, я не справлялась и завтра спрошу, если вы прикажете.
— И ты действительно никуда сегодня вечером не выезжала?
— Кроме театра никуда, ваше величество. Куда же я могла бы поехать?
Государь развел руками в глубоком удивлении. Он совершенно ничего не понимал.
— Ты правду говоришь? — переспросил государь, пристально взглядывая на молодую артистку.
— Я всегда правду говорю, ваше величество! — ответила она обиженным тоном.
— Ты не получала ни от кого приглашения на сегодняшний вечер?
— Я? На сегодняшний вечер? Да я никогда и ни на какой в мире вечер не получала приглашения, если не считать того, когда наши воспитанницы, еще в школе, свои именины справляли! Так ведь там и само справление в школе проходило. Какие же это приглашения?
— Я не об этом говорю.
— Так о чем же, ваше величество?
Вместо ответа государь пожал плечами и громко произнес:
— Я ровно ничего не понимаю.
— Так мне-то откуда же понять? — проговорила Асенкова, невольно улыбнувшись.
Но государь не слышал ее замечания.
— Ты в доме графини Воронцовой-Дашковой не была?
— А кто же живет в доме этой графини Воронцовой-Дашковой? — спросила она, с искренним удивлением глядя на императора.
— Никто посторонний там не живет. Там живет сама графиня с мужем.
— Сама графиня Воронцова-Дашкова? Так как же я могла попасть туда?
— Сегодня там большой бал… маскарад там!
— Маскарад? У графини Воронцовой? Я никогда не слышала, чтобы у больших господ в домах маскарады бывали, — сказала Варя простым и спокойным голосом, в котором уже невозможно было подозревать ни малейшего притворства.
— Но я сейчас оттуда. Я сам там был и видел тебя там.
— Меня? — Асенкова неудержимо расхохоталась. — Ваше величество! Да ведь сегодня не первое апреля! Что вы мне это рассказываете? — И она, откинувшись на спинку стула, принялась смеяться до слез, повторяя: — Я на балу у графини Воронцовой? Я?
— Да, ты! — ответил государь, положительно теряясь. — Ты сама!
— Но кто же мог сказать вашему величеству такой нелепый вздор?
— Никто мне не говорил его; я сам видел тебя и сам говорил с тобой.
Варя поднялась с места и внезапно побледнела.
— Вы сами? Говорили со мной?
— Да, я. Ты вспомнила о цыганах и просила, чтобы я доставил тебе возможность послушать их.
— Если так, ваше величество, то мой двойник уж очень глуп. Если бы я когда-нибудь и могла попасть в дом такой знатной барыни, как графиня Воронцова, то, наверное, никогда не вздумала бы требовать, чтобы для меня туда был приглашен цыганский хор. Нет, это мистификация, ваше величество, и мистификация дерзкая и глупая.