— Да, государь, в далекие и глубокие снега, в укромную келью, в которой спасается светоч мира, где за тебя возносятся святые молитвы к Богу. Впрочем, не за тебя одного, а за весь мир молится этот подвижник в своем великом, святом уединении. За весь грешный мир он возносит свои молитвы к Богу. Но за тебя, государь, он молится усерднее, нежели за всех остальных, и с твоей души усерднее, чем с прочих, тяжелый гнет снять желает. В этом его великая задача, за это возносится его молитва к престолу Божию!
Николай Павлович слушал старуху молча, а затем спросил ее:
— Ты мне больше ничего не скажешь на прощание?
— Нет! Многое еще хотела бы я сказать тебе, да не могу. В твои дела царские я не могу и не смею входить, а только смиренно прошу я тебя: не прекращай связи твоего «маленького скромного цветочка» с этим, тоже маленьким и скромным, домиком. Участь маленького цветочка в этой связи, спасение скромной доли в этом единении.
— Но раз тебя не будет?
Старуха спокойно ответила вопросом:
— При чем тут я, государь? И без меня дом будет стоять по-старому, и без меня в нем могут быть те же мир и покой.
— Хорошо, я постараюсь исполнить твой совет. Но только постараюсь: ведь не все в этой сфере зависит от меня, — пояснил император.
— Ты заблуждаешься, государь. Все от тебя зависит, и от одного только тебя. Широкой воли ты сам не должен никому давать. Несчастье лежит в этой широкой воле, глубокое, непоправимое несчастье. Ну, это твое дело, твоя царская забота, и не нам, маленьким людям, тебе, большому человеку, указывать. Подчиняться мы должны, а не указывать, чужими советами и словами руководиться, а не свои слова и советы вперед выдвигать.
Император молча кивнул головой.
— Еще одна маленькая просьба, один маленький, почтительный совет, и не совет даже, а, скорее, «завет», — продолжала старуха гадалка. — Когда в миру две сиротливые доли останутся, такие сиротливые, что и пригреть их некому будет, не оставь их своей царской жалостью и своим царским милосердием. Велико твое слово, государь, велика твоя власть!
Государь сдвинул брови.
— О ком ты говоришь? Я решительно не понимаю! Объяснись толковее!
Старуха гадалка низко поклонилась ему и как-то туманно ответила:
— Нельзя яснее, государь, не положено мне этого. Я только то говорю, что мне разрешено и положено!.. Изволишь сам знать старую русскую поговорку, что «через силу и конь не ступает». Что я могла сказать тебе, то и сказала, что могла разъяснить, то и разъяснила. Остальное ты сам поймешь, и судьба сама тебе все разъяснит. А теперь прощай пока! Спасибо тебе великое за твою неустанную царскую милость, за твое милосердие, спасибо!..