Наконец телега остановилась. Над Эльвэнильдо возник чей-то огромный черный силуэт.
— Вылазь, — сказал силуэт.
Харузин кое-как вывалился из телеги на мостовую, с трудом поднялся на четвереньки, потом встал.
— Развяжите, — сипло попросил он. — Не убегу.
Ему не ответили. Остальных пленников тоже вытаскивали и ставили на ноги. Глебова выволокли последним. Он шатался, еще не полностью придя в себя. Его лицо наполовину было залито кровью. Едва очнувшись, он начал озираться. Эльвэнильдо понял — ищет жену и детей.
Сын Глебова нашелся сразу — он тоже был в этой телеге. Жену и дочь привели чуть позже, обеих — связанных. Белея платками, они все время вертелись, осматривались по сторонам. Слезы текли по их лицам, призрачно поблескивая в лунном свете и багровом сиянии фонарей. Больше никто не плакал.
Ожидание длилось недолго: слуг, как скотину, загнали в подвал и там заложили засов. Эльвэнильдо повалился на гнилую солому и, стараясь не обращать внимания на жуткий запах, попробовал заснуть. И в конце концов ему это удалось.
За что их арестовали — он так и не узнал.
* * *
Известие о том, что Елизар Глебов схвачен по обвинению в изготовлении фальшивых денег, разнеслось по Новгороду со скоростью пожара, раздуваемого ураганным ветром.
— Не может быть! — воскликнул Флор.
— Теперь понятно, что подслушал Неделька на том пиру и из-за чего его убили, — сказал Лаврентий.
Гвэрлум побелела, как полотно. Ее темные глаза казались нарисованными на бледном лице.
— Всех? — переспросила она. — Схватили и заперли под замок всех? Значит, и Эльвэнильдо — тоже? Боже!
Вадим сердито покусал губу.
— Да, Серегу мы, похоже, здорово подставили, — сказал он. — Что теперь делать?
— Вызволим мы его, — обещал Флор. — Это дело нетрудное. Другое плохо — как же Глебов…
— Нетрудное? — закричала Гвэрлум. — Да вы не понимаете! Он — лесной эльф! Он не может взаперти! Лесные эльфы не выживают в плену, погибают! Для них это хуже смерти — потеря свободы… Эльфы — древний народ…
— Наташа, Харузин — не эльф, он — человек, как ты и я, — твердо проговорил Вадим. — И мы сумеем освободить его из-под стражи. В конце концов, он — всего лишь помощник на конюшне, откуда ему что-то знать об изготовлении фальшивых денег…
— По этому обвинению казнят весь дом, — сказал Флор. — До последнего слуги. Ты не знал?
— Нет, — покачал головой Вадим. — Но ведь Серега там без году неделя…
— Какая разница? Закон существует для устрашения… Это — государственная измена. Деньги делают только по государеву приказанию, а кто фальшивые монеты делает или обрезает монеты — тот…