— Аз есть малахиня,
Сильнейший воин,
Всему свету госпожа!
Где пребываю,
Все там цари и князи,
Все там девицы да молодцы,
Все под моей властью,
Всех я истребляю,
Всех косой посекаю!
Полно тебе, Молодец,
На свете жить,
Пора тебе, Молодец,
Во ад снить!
Молодец шарахнулся, взмахнул руками и медленно закрыл ладонями лицо, отстраняясь от ужасного видения. Негромко, моляще проговорил он, как бы не смея больше петь:
— Ах, Смерть моя, мати,
Не хочу с тобой добровольно постулата,
А хочу воевати,
Дабы неповинное Царство узнати.
И Животко весь напрягся, от души сострадая бедному Молодцу и желая, чтобы Смерть согласилась на поединок. Конечно, в честной битве со Смертью человеку не выиграть, но, может быть, Молодцу удастся сжульничать…
Смерть на старую уловку не поддалась и вместо того закричала:
— Ах ты, безумец,
Не хочешь со мной добровольно поступати,
А хочешь воевати!
Воскликну я своего брата
Из пропускного ада!
И, повернувшись лицом к черной сплошной стене леса, Смерть закричала так громко, что пробудились и с оглушительным карканьем поднялись в воздух вороны:
— Черт, брат мой,
Стань предо мной!
Черт с рогами и трезубцем, совершенно черный, обмазанный дегтем и облепленный мятыми ломаными вороньими перьями, выскочил, как показалось зрителям, прямо из-под земли. На самом деле он лежал у ног актеров, прикрытый ворохами сорванной травы.
Появление Черта было таким неожиданным, что несколько человек вскрикнули, а дуделки завопили на разные голоса — тоже как бы в испуге.
Черт завизжал пронзительно и тонко:
— Ого, сестра!
Зачем призвала?
Смерть тотчас принялась жаловаться:
— Молодец проклятый,
Глупый да гордый,
Хочет со мной воевати,
Дабы неповинное Царство узнати.
Черт засмеялся, затрясся всем телом и прокричал — и эхо из леса несколько раз, угасая, повторило его слова:
— Коли хочется того человеку,
Пусть пойдет он на огненную реку…
И тотчас же Добрый Молодец запел, широко разводя руками и как бы изображая жестами все, о чем пелось:
— Как шел Молодец вдоль огненной реки,
Как искал броду мелкого, раю светлого.
А навстречу ему Ангел Божий идет…
Теперь ритм представления совершенно изменился. Дудки дудели тихо, вполголоса, и плавно, а голоса звучали серьезно, мелодия не скакала козлом, а лилась широкой рекой.
Животко понял: сейчас судьба Молодца окончательно решится.
Ангел выступил вперед важной «выходкой», вскинул голову и громко пропел:
— Уж ты, добрый молодец, покайся в грехах!
Молодец отвечал самоуверенно, сверкая глазами:
— Мои же грехи совсем невелики:
Отца-мать не почитал, на ниве пот не проливал.
Порыв ветра взметнул огонь факелов, воткнутых в землю. Казалось, сама природа вокруг глупого грешника негодует.