— Протестую, — воскликнула Бесингейл.
— Опять? — проворчал Моуди.
— Отклоняется.
Гарри на некоторое время потерял нить событий. Моуди не заставил его выступать в суде — что ж, похвально. Гарри содрогнулся от одной мысли, что ему, неподготовленному, вот так, от балды пришлось бы отвечать на вопросы… Что бы он сказал? "Да, я видел, как Малфой угрожал Дамблдору? Да, я видел, как он убегал вместе с Упивающимися и Северусом Снейпом? Да, он виновен во всех приписываемых ему преступлениях, и даже несмотря на отсутствие прямых улик, арестуйте его и упеките в Азкабан, потому что он чудовище, такое же беспощадное, как его отец? Арестуйте просто потому, что Я так сказал! Мне виднее, чем всем вам, ибо я знаю его в тысячу раз лучше…"? Или нет?
А может быть, он бы просто промолчал? Отказался давать показания совсем? Это ведь его право. Его никто не вызывал в качестве свидетеля, значит, он не несет никакой ответственности… кроме как перед своей совестью. И вот тут как раз была загвоздка. Гарри вдруг отчетливо осознал, что мысль упрятать Драко Малфоя за решетку его совсем не прельщает. Ему неожиданно вспомнилась та ночь в Астрономической Башне. Малфой в дверях, напряженный, как тетива лука, и Дамблдор у стены. Вспомнились слова Драко, полные пафоса, высокомерия, брезгливости, чувства превосходства и власти, а потом — дрогнувшая палочка в руке, нерешительность, сомнения в глазах… и отчаяние. Болезненное, безысходное, тоскливое чувство на лице, ставшим на миг таким настоящим, таким… человеческим. Что бы было, не ворвись в тот миг Упивающиеся? Как бы поступил Малфой, окажись он без поддержки? И чья поддержка на самом деле была ему нужнее — их или Дамблдора?
Гарри сверлил невидящим взглядом спинку кресла перед собой и кончик чьей‑то шляпы.
— Собирались ли вы вступить в ряды приспешников Темного Лорда? — прозвучал очередной вопрос Министра, и Гарри отвлекся от воспоминаний. Кажется, он что‑то пропустил?
— Нет, — сухо ответил Малфой.
— Он лжет, — рыкнул Моуди. — Я уверен, Министр, что если бы вы дали разрешение на дополнительный допрос обвиняемого с применением сыворотки правды…
Моуди не договорил.
— Судебный кодекс запрещает применение Веритассерума непосредственно в зале суда, — возразил Министр. — Вам должно быть это известно, Аластор. Кроме того, допросы под Веритассерумом уже проводились.
— В таком случае, какой смысл спрашивать снова?
— Протокол, — Министр пожал плечами.
— Но ведь вы сами одним из пунктов обвинения обозначили неправомерное использование противоядия от Веритасерума? Как же вы можете быть уверены, что допросам можно верить?