Ох, Малфой… Все, о чем мечтал Гарри с момента своего возвращения из подземелья, это врезать ему в челюсть. Необычное желание для Гарри Поттера, но ярость требовала выхода. Гарри решительно не понимал, что происходит. Зачем Малфой разворотил стену в кабинете и полез в подземелье? Что было за стеной с непонятными письменами? И куда, во имя Мерлина, он надеялся потом сбежать?
Расхаживая по тесной спальне, которую вчера заняли Блейз и Малфой, Гарри концентрировал все силы на том, чтобы не сорваться. Холод и сырость отступили на задний план: Луна наложила на него легкие согревающие чары и заставила выпить кружку омерзительного на вкус перечного отвара собственного приготовления – ради такого случая Блейз одолжил ей свой котел. Боль тоже улеглась, а значит, ребра были целы и Гарри отделался лишь сильными ушибами. В конце концов, мыслительный процесс в его мозгу свелся к весьма неожиданному вопросу, и Гарри остановился.
— О каком долге ты говорил? — спросил он, глядя на Малфоя сверху вниз. Тот сидел на краю кровати.
— Тебя это не касается, Поттер, — выплюнул Драко минутой позже, когда терпение у Гарри уже практически иссякло.
— Ты и теперь станешь утверждать, что не способен на убийство? Будешь давить на жалость, рассказывая слезливые истории о том, как плохо тебе было в министерских застенках?
— Я никого не убивал, — уперся слизеринец, словно заучил слова наизусть и теперь повторял их бездумно.
— Брустер так и не вышел из комнаты. Кто следующий, Малфой?
— Хотел бы сказать, ты. Но я не знаю, кто следующий!
— То есть, следующий все‑таки будет, да? Это лишь вопрос времени?
Драко отвернулся, презрительно поджав губы.
— Этот твой долг, он как‑то связан с Люциусом?
Плечи у Малфоя чуть заметно дрогнули.
— Мой отец в Азкабане, Поттер, — выдавил он и раскатисто шмыгнул. Глаза у него блестели, на щеках проступил температурный румянец. — Если ты еще не в курсе. Ему дали пожизненный срок, и я не представляю, как что‑то может быть с ним связано.
— Вытащить его — чем не долг? Достойная цель для верного сыночка, как считаешь?
— Ты болен.
— Нет, Малфой, это ты болен. Ты на себя посмотри, — Гарри приблизился к нему, с отвращением разглядывая грязное лицо с коркой запекшейся крови на губах, глубокой рваной царапиной во всю щеку и распухшим красным носом. — Во что ты превратился. Тебя ведь никто не вылечит, так и будешь загибаться, пока не расскажешь все, что знаешь. Выкинем тебя на улицу в ночь, а утром посмотрим, как ты запоешь.
— Ты не посмеешь, — выдохнул Малфой. Кровь отлила от его лица.
— Хочешь проверить?