- Ну! Королевский настой. Травку туда засадили. Вроде женьшеня, что ли. От всех болезней снадобье.
- А что, бережете здоровье? — обронил Лисовский.
- Много прожил, мало осталось. День как миг. Вот и берегу. — Кузнецов сделал вид, что не уловил иронии. — Ну! Со свиданьицем!
Лисовский пригубил коньяк. Густой, точно патока, он лип к зубам, горячил нёбо, ласкал язык. Даже не хотелось глотать. Глаза сами собой прикрывались в блаженстве...
- Какая роскошь, — произнес Лисовский. — Небось всю зарплату угрохали?
- Для нужного человека ничего не пожалеешь, — кивнул Кузнецов. — У меня для вас еще подарок припасен.
- Большой?
- Нет. В карман уместится... Ежели умело сложить.
Кузнецов наклонился к портфелю, достал пакет, завернутый в газету и стянутый черной аптекарской резинкой.
- Тут пять тысяч. Не трудитесь считать. В сотенных купюрах.
Голубые глаза Лисовского сощурились. Он зашелся в кашле. Впервые за весь вечер. Вытащил платок, прижал ко рту. Кузнецов отвел глаза к разноцветным книжным стенам...
Лисовский утер губы, провел ладонью по остаткам рыжеватых волос.
- Мало, — произнес он.
Кузнецов кивнул, наклонился к портфелю и достал еще одну пачку.
- Столько же. Не трудитесь считать.
- Таскаете с собой такое состояние. Не боитесь?
Кузнецов выпрямился, развернул молодцевато плечи.
- Кончилось время, когда я боялся. Теперь меня боятся.
- Так, так... И за что мне такое уважение, разлюбезный Аркадий?
- Услуга за услугу. Мне нужно, чтобы несчастная вдова не оставила сиротами своих детей.
- Имеете в виду бывшего бухгалтера ресторана «Созвездие»?
- Именно! — резко перебил Кузнецов. — Экспертиза может подвести ее к статье сто семьдесят второй — халатность вместо девяносто третьей — хищение в особо крупных размерах.
- Хотите, чтобы она вместо пятнадцати получила три года?
- Ради детей, — кивнул Кузнецов.
Его глаза смотрели на Лисовского твердо, не мигая.
- А как же быть с ее двумя подельниками?
- Выскочит она, выскочат и остальные.
- Кроме паренька-кладовщика.
- Это особый разговор, — вздохнул Кузнецов. — Я подумаю о его судьбе. Придется повозиться... Ну, выпьем! — И он плеснул в рюмку коньяк. — Есть у меня в Крыму приятель. Тот сам настаивает коньяк, для себя. Что это за прелесть...
- Да, — подхватил Лисовский. — Помню, в войну... Мы вошли в маленький чешский городок. И старичок чех угощал нас вином. Ну я вам доложу! До сих пор помню вкус... А где вы воевали?
- Третий Украинский. Был ранен под Белградом. Легкое пробило.
- Значит, вы почти всю войну прошли?
- А как же! — загорелся Кузнецов. — Четыре ранения. Три ордена. Окопник!