Возможно, Фиртич действительно перестраховался. И горком считал целесообразным не распылять заказ, передать в одни руки. Конечно, если бы Фиртич был с самого начала уверен в этом. А то ведь намерения управления и горкома скрывались до самого конца, чтобы не возбудить кривотолков и не будоражить директоров других универмагов...
Автомобиль летел по улицам Большого города. Колеса проваливались в выбоины асфальта, взрывом раскидывая талую воду... Фиртич молча жал на газ. Стрелка спидометра бешено танцевала за пределами, дозволенными правилами уличного движения.
Фиртич притормозил у подъезда. Анна вышла из машины и с силой хлопнула дверцей. Запрокинув голову, посмотрела вверх. Все три окна ее квартиры были ярко освещены. Фиртич коротко гуднул. Анна отмахнулась, не поворачивая толовы. Широкий рукав ее шубы был похож на зоб пеликана.
...
В кабинете директора универмага «Олимп» заканчивались приготовления к приему гостей.
Сотрудники орготдела во главе с Клавдией Алексеевной Мезенцевой развешивали в простенках отсинькованные листы с поэтажными планами всех линий Универмага, а рядом схемы изменений, которыми занялись бы иноземные фирмы. Поначалу, когда заваривалась вся каша, Мезенцева сопротивлялась: за что мы платим деньги фирмачам? Пусть думают сами, что где размещать! Но Фиртич был решительно против. Надо выходить на деловые переговоры не только с деньгами, но и с конкретными предложениями! Почему, к примеру, экспериментальный универмаг под Москвой не оправдал надежд? А ведь подряд был передан старейшей финской фирме. Да потому, что на самом ответственном этапе — разработке технического задания — отстранили тех, кто должен будет работать здесь. Все на себя взяли теоретики из Гипроторга. Ездили в Финляндию группами и поодиночке. Как говорится, гостили в командировке. Ухлопали огромные деньги. Финны пожелания выполнили с великой точностью. В результате магистрали универмага не выдержали потоков покупателей и дрогнули. В первые же дни. И ажурное оборудование начало перемещаться на задний двор, где время от времени сжигалось, чтобы освободить место для хранения контейнеров. А вместо кружевных стеллажей вновь возводились монументальные прилавки... «Помните, мы оборудование закупим за государственной границей страны, на валюту. Отнеситесь к этому факту с должным пониманием и ответственностью...»
Михаил Януарьевич Лисовский, приглаживая ладонью остатки рыжеватых волос, недоверчиво разглядывал схемы. Делал шаг в сторону, откидывал голову, сравнивая «настоящее и будущее». До сих пор он относился ко всем «закидонам» Фиртича со скептицизмом. И все это знали, хотя Лисовский помалкивал. Лишь однажды не выдержал и подошел к начальнику планового отдела: «Послушайте, Корш, что вы ждете от затеи с новым Вавилоном?» Деликатный Корш пожал плечами. «Помяните мое слово, — продолжал Лисовский, — все растает, как утренний туман. Трескотни будет много, а толку на копейку. Даже наоборот! Чем он будет торговать в своем дворце? Вы не знаете? И я не знаю. Он авантюрист, Франц Федорович!» — «Мне кажется, — мягко вставил Корш, — вы никогда не сможете понять Фиртича. — И добавил весело: — Были бы вы женаты, вы бы гибче воспринимали мир. Кто упрямей старых холостяков? Только старые ослы, уверяю вас!».