Во время пятой встречи в Крайстчерче явственно обнаружилась нужда новозеландцев в одной-двух хороших гаревых дорожках. И хотя соревнования проводились на той самой дорожке, где я впоследствии установил два мировых рекорда, бежать было трудно, потому что дорожка была мягкой и сырой после прошедшего в день соревнований ливня, большинство из нас делало по два шага там, где в нормальных условиях было достаточно одного. Роже, Джордж и я состязались против Берлесона в беге на полмили, и мы трое прошли на финише в том же порядке, что и на Олимпийских играх в Риме. Берлесон, который справился с неудобствами дорожки лучше нас всех, был на финише первым, что значительно увеличивало его триумф в этом турне. Еще за 200 ярдов до финиша лидировали Гарри Филпотт и я, но на последнем повороте Берлесон очень быстро вышел вперед и выиграл у меня ярд, показав 1.50,0.
Турне закончилось в ветреный вечер в Веллингтоне, где Мюррей, который в Крайстчерче не выступал, вышел на старт достаточно свежим и победил Берлесона на милю. Американец сетовал потом на то, что ему пришлось в отличие от Мюррея бегать в турне слишком много. Было совершенно ясно, что Берлесон не достанет Мюррея, когда тот сделал отрыв. Результат на финише 4.04,2.
Турне не принесло мне удовлетворительных результатов, и на предстоящий чемпионат страны я смотрел без особой радости. В это время мне предложили выступать на Хайлендских играх в Окленде. Организаторы встречи говорили мне, что это будет сравнительно легкое состязание — всего лишь гандикап без выдающихся бегунов против меня. Однако в среду, накануне встречи, я узнал, что главный гандикапер Лес Баркер, бывший также и тренером Гарри Филпотта, заявил последнего на участие, и Гарри был поставлен на ту же отметку, что и я.
На предпоследней прямой Гарри буквально удрал от меня и выиграл на финише 12 ярдов с результатом 1.50,4. Я пришел вторым и выглядел настолько уставшим, что Артур, не колеблясь, посоветовал мне воздержаться от участия в чемпионате Новой Зеландии.
И действительно, я чувствовал, что очень выдохся. Недостаток подготовленности и тяжелая работа во время турне вселили в меня отвращение к бегу, и мне казалось, что я не захочу смотреть на беговую дорожку бесконечно долгое время.
Дома я сел за стол и стал планировать программу длительной подготовки к отборочным соревнованиям на Британские игры. Никаким другим промежуточным целям в этой программе места не отводилось. В следующий понедельник я пустил эту программу в ход и пробежал полчаса легкой трусцой. Я чувствовал моральное облегчение от того, что теперь в перспективе соревнования не предвиделись, и впервые за много недель получил настоящее удовольствие от бега.