Дани подавила в себе желание задушить няню своих детей. Крошечный курятник, казалось, закружился вокруг нее, стены сжимались, воздуха становилось все меньше.
Энергичная музыка по радио сменилась печальной любовной песней.
Хантер подошел ближе, и теперь лишь несколько сантиметров отделяли их друг от друга.
Дани замерла в ожидании неизбежного.
— Потанцуем? — Он протянул руку.
Она округлила глаза — наверное, ей послышалось.
— Что?
Он улыбался, сверкая белой полоской зубов.
— Всего лишь один танец. Смелей, я не кусаюсь.
Дани посмотрела ему на руку, потом ему в глаза. Один танец — это не страшно. У нее скоро день рождения, и пусть это будет ее подарком самой себе.
Ее рука легла ему в руку, другая — на плечо.
Он притянул ее ближе, не оставляя никакого пристойного расстояния между их телами.
— Расслабься. — Хантер прижал ее к себе еще ближе.
— Я не думаю, что…
— Не надо ни о чем думать, это всего лишь танец.
Они плавно задвигались в такт меланхоличной мелодии. Хантер прижался щекой к ее волосам, потом быстро поцеловал прямо в макушку. Глаза у Дани оставались полузакрытыми, когда он наклонился и прижался к ее губам.
Музыка лилась, увлекая их все дальше, порождая все новые желания. Дани застонала и еще теснее прильнула к его груди.
Губы Хантера сделались настойчивее. Он прижал ее к стене, ее руки заскользили по его спине, ягодицам. Он приник к ней, выдавая весь пыл своего желания, и она воспламенилась еще сильнее.
Быстро приподняв ему рубашку и лаская голую спину, Дани пробормотала:
— Поздравь меня с днем рождения.
— Что? — Хантер замер и, отстранившись, пристально взглянул ей в глаза.
Она ответила ему таким же прямым взглядом:
— Просто скажи: я тебя поздравляю.
— С днем рождения.
Он снова прильнул к ее губам. Его рука ласкала ее под тонкой майкой, и она не колеблясь отдалась этим новым ощущениям. Боже, если он не перестанет, этот сарай просто вспыхнет от охватившего ее страстного желания. Еще никогда в жизни она так сильно не желала мужчину!
Хантер прижал губы к ее груди, и она выгнулась дугой.
Он замер:
— Дани.
Не давая разуму вмешаться в чудесные ощущения, она прижалась к Хантеру в еще одном сумасшедшем поцелуе.
— Мам! — послышался за дверью тоненький детский голосок.
Дрю! Его появление оказалось действеннее, чем ледяной душ. Они замерли.