Легким будто не хотелось снова растягиваться после выдоха, и я медленно дышала, сидя за круглым столиком в «кофе-хаузе», поджидая, пока вернется Пирс со смесью кофеина с сахаром. Крошечный телефончик Дженкса норовил выпасть из пальцев, и я, проверив, что звонка от Айви не пропустила, сунула его в сумку, подумала и переложила в задний карман. Был уже почти полдень, а от Айви — ноль, и я тревожилась. Дженксу мой отъезд не нравился — как, впрочем, и мне самой. От сопровождения Пирса мне лучше не становилось — особенно если учесть, что на него пялились.
И я дико устала. Даже картинка с младенцами, напоминающая фруктовый салат, не вызывала у меня улыбки. Как-то получилось, что мы осели у Джуниора. Или у Марка, если я правильно помню имя. Мне сюда был вход воспрещен из-за бойкота, но никто и не глянул в мою сторону, когда я вошла, шаркая, и амулет-детектор сильной магии загудел предупреждающе из-за моей маскировки под старуху. Марк меня знал в лицо, и без этих чар нас бы просто выставили.
«Но почему фруктовый салат?» — думала я лениво, наклонив голову, чтобы волосы в глаза не лезли. У меня не было времени увязать их в пучок как надо, что несколько портило облик старой леди. Но волосы были седые, и вела я себя точно как старуха, едва передвигая распухшие в коленях ноги. Покопавшись в сумке, я сняла с кольца ключей амулеты обнаружения смертоносных заклинаний и сильной магии и переложила в карман — на случай, если после заката меня вызовут.
Я сидела спиной к стене за тем самым столом, за которым когда-то вела разговор с одной баньши, полным отморозком, и ее мужем — серийным убийцей. Снаружи под ярким весенним солнцем сиял темно-синий мамин «бьюик». Да, надо было бы его припарковать где-нибудь в другом месте, но честно сказать, я как увидела заведение Джуниора, так разве что не завопила, чтобы Пирс остановил машину. Водитель он был неважный, никак не мог научиться нормально нажимать на газ и тормоз. Наверное, я задела его самолюбие — он как-то холодно держался после этого. Ну, что поделаешь…
Потирая ноющую шею, я улыбнулась, вспомнив, как он багровел и, старательно избегая неприличных слов, честил «эти негодяйские и проститутские клапаны от флейты» — имея в виду педали. Подняв голову, я посмотрела в сторону стойки, где он отсчитывал до цента мелочь в уплату за наш заказ. Видно было, что цена его возмущает. Марк нетерпеливо ждал, а заказанный нами кофе уже был налит и стоял на стойке выдачи.