— У меня был такой же!
Но девочка даже не взглянула на игрушку.
— А вы понравились моему папе, — произнесла вдруг она. — И он вам тоже.
— С чего ты это взяла? — чувствуя, что краснеет, Берти натянуто рассмеялась.
Жаль, в спортивном костюме, в который она переоделась, не было карманов. Сейчас Берти просто не знала, куда деть свои руки — всегда, когда волновалась, она теребила пальцы, а раньше, бывало, даже царапала ногтями кожу ладоней. Слава богу, от этой дурной привычки избавилась, но беспокойные руки по-прежнему ее выдавали.
Берти не хотелось, чтобы Джессика поняла ее состояние. Увидев детский стульчик, она села на него, просунула ладони между коленями и плотно сжала.
— С чего ты взяла? — повторила она.
Джессика подняла глазки вверх, как будто задумалась. Посмотрела на Берти и улыбнулась.
— Он никогда не смотрит так на женщин, как сегодня смотрел на вас. Уж я-то знаю.
— Как? — Берти не смогла сдержать любопытства.
Она никогда не подозревала, что взгляд человека можно не то чтобы спародировать, а по-настоящему повторить. Глаза Джессики неожиданно расширились, она смотрела на Берти не мигая и даже чуть приоткрыла рот. В точности так же, как и ее отец тогда, в гостиной.
— И ты думаешь, это что-то значит?
Зачем я это говорю? Какое ей дело, девчонке…
— Вам он тоже понравился, — со знанием дела сказала Джессика. — У вас тоже взгляд был…
Ну это уж слишком!
— Милая, давай-ка сменим тему, — оборвала ее Берти, придавая своему голосу сердитость.
Но девочка и не думала отступать. Джессика мило улыбалась, но глаза ее были хитро прищурены.
— Вы в последнее время только и думаете о том, почему вам кажется, что вам знакомо его имя. Разве нет?
— Как?.. Постой, постой. Откуда ты это знаешь?
— Знаю, но только, когда вы вспомните, вам это не понравится. Вы будете очень недовольны! — ответила Джессика и вдруг сразу потеряла интерес к разговору.
Впечатленная таким откровением, Берти совсем забыла о своих руках. Неожиданно почувствовала боль в правой ладони, разжала кулак и увидела: так и есть, хватанула кожу ногтем. Теперь долго заживать будет.
Что же это за девочка такая? Как она вообще могла догадаться о ее мыслях? Наверное, я и вправду выглядела слишком глупо, и все было написано на лице. А дети, они ведь такие проницательные.
Между тем Джессика достала свой рюкзачок, раскрыла его и, перевернув, высыпала на пол содержимое. Из вороха выбрала черный фломастер и блокнот для рисования.
— Вы умеете рисовать лошадь? — спросила вдруг она.
Но Берти не расслышала этот вопрос.
Среди тех вещей, что Джессика высыпала на пол, а теперь складывала обратно, была вырезка из журнала. Немного мятый листок мелованной бумаги лежал у ног Берти — словно девочка ненамеренно отделила его от прочих предметов. А может быть, все-таки нарочно — для того, чтобы Берти обратила внимание. Это был тот самый лист, который Джессика показывала полицейскому из Литтл-Фолс.