— Ты живешь одна?
— Да.
— А почему?
— Потому что мне так удобно. Я не хочу себя связывать ни с кем.
— А почему? — опять спросил удивленно он.
— Потому что я люблю свободу.
— А в чем заключается твоя свобода?
— Во всем: ложиться спать и вставать, когда мне хочется, слушать то, что мне хочется, ездить, куда хочется, общаться, с кем хочется, и ни перед кем не отчитываться. И многое другое.
— А нужна ли тебе такая свобода?
И тут на минуту Оливер Шанти замолчал, закончив свою композицию, и что-то в глубине Стеши замолчало тоже.
Она вспомнила, как иногда ее охватывало томительное одиночество и как ей хотелось, чтобы рядом был кто-то, кто прижал бы ее к своей груди и укрыл от этого порой до невозможности холодного мира.
Стивен внимательно смотрел ей в глаза, и казалось, от него не скрылась эта мимолетная печальная мысль, но все-таки, чтобы ее понапрасну не волновать, он сказал:
— Стеша, ты не бойся, я завтра уйду.
Но Стеша и не боялась, в глубине души она была рада его приходу, и эту ее эмоциональную оживленность утаить от него было трудно. Но она изо всех сил изображала безразличие и медленно разливала по маленьким чашкам индийский чай, на коробке которого почему-то было написано «Липтон».
— Ты знаешь, что тебя ищет полиция?
— Знаю, — невозмутимо ответил он, поднимая на нее глаза.
— Почему? Что ты натворил?
— Кажется, я убил человека.
— Как так «кажется»?
— Просто это получилось случайно, и едва ли в этом много моей вины, просто человек по своей природе хрупкое создание. Я толкнул его, а он упал… и об камень головой. Вот и все.
— Почему же ты бежишь?
— Дорожу своей жизнью.
— Но ведь могли оправдать?
— Не уверен, все знали, что он был моим заклятым врагом, а свидетелей не было. Получается практически преднамеренное убийство, и доказать это тоже желающие есть.
— Значит, у тебя много врагов? Зачем они тебе?
— Враги не возникают по желанию, они необходимый атрибут жизни.
— Странно, а у меня их нет.
— Тебе так кажется, или ты просто их не хочешь видеть.
— Может, ты немножко прав, но все зависит от нашего восприятия действительности. Если мы будем людей, которые пытаются нам навредить, воспринимать, как наших учителей или как очистителей нашей негативной кармы, то и враги станут нашими лучшими друзьями.
Стив скривился:
— Не нуди. Это всего лишь пустословие. Если бы ты побыла в том пекле, в котором я побывал, ты бы по-другому заговорила.
— И что это за пекло?
— Это война, девочка. Мне не хочется ни вспоминать об этом, ни тем более говорить. Но там враг настолько осязаем, что вся твоя философия летит к черту.