Как они на них держатся?!
Василиса окончательно помрачнела: зато на ней — униформа а-ля Зверобой, как язвительно отметила языкатая Лелька, и самодельные сапожки, сшитые с Коськой на пару.
К тому же тетка с сестрой не рыжие!
«В лес бы их отправить в таких-то прикидах, — с неожиданным раздражением подумала Василиса. — Быстренько бы лоск потеряли!»
И жарко покраснела, так стало стыдно: ей-то что до чужих нарядов? Ведь удобство в одежде — главное, она всегда так считала, ничего же не изменилось…
Коське ее поведение вряд ли понравилось бы. Он считал, что Василиса самодостаточна, а она повела себя как обычная деревенская дурочка, самой не верится.
Глаза буквально слипались, девушка сладко зевнула и взбила подушку под головой: надо же, как здесь шумно, никак не заснуть. Рядом проспект, машины в восемь рядов бегают, да две трамвайные линии, рекламные щиты на магазинах огнем горят, в комнате светло, пусть шторы и задернуты…
Василиса растерла по лицу вдруг выступившие слезы: дома совсем не так. Весной в кустах сирени соловьи поют; осенью листва шелестит под дождем; зимой сосны гудят от ветра, колючие снежинки бьют в стекла; летом окна нараспашку, запахи трав голову кружат, а вместо дурной городской рекламы яркие звезды в комнату заглядывают…
И время есть подумать обо всем на свете. О смысле жизни, о собственном месте в ней, о прочитанных книгах или только что просмотренном фильме.
А здесь, в городе, думать некогда. Ритм жизни другой, времени ни на что не хватает, суетно все, стоит только щебет двоюродной сестры послушать…
Впрочем, чего вдруг она расклеилась?!
Василиса заставила себя улыбнуться: нечего киснуть, нужно признать — ей повезло. У нее отличная тетка, забавная сестра, понятно, им придется притираться, слишком они разные; кажется, очень добродушный дядя и… красавец брат, пусть в нем яда и многовато.
Что он на вокзале сказал? «Хочешь познакомиться, становись в очередь?» Правда, потом весь вечер молчал, как язык проглотил. Но взгляда не спускал, следил за Василисой, словно кот за мышью, будто ждал, что она вот-вот какую-нибудь глупость ляпнет.
Василиса снова слабо улыбнулась: Гриша совсем не похож на деревенских парней. Хорошо выбрит, трезв как стеклышко, волосы не тусклые, не засаленные. И пахнет от него не застарелым потом и табаком, а хорошим мужским дезодорантом и чистым телом. И от дяди Жени так же пахнет, только он совершенно лысый.
Надо же, дяде Жене всего сорок четыре года, как папе, а голова у него словно бильярдный шар, бреет ее, наверное.
Глаза у дяди Жени удивительно добрые, и еще он забавно картавит. Что бы тетя Катя ни предложила, он в ответ свое «хар-р-рошо» тянет.