А пока что, за невозможностью объясниться с окружающими людьми, пришлось использовать мимику, которая, как ни удивительно, оказалась не только весьма выразительной, но и вполне для людей понятной. Это радовало. Во всяком случае, меня накормили, а вот затем начался процесс не слишком приятный. Меня решили вымыть, нет, я не была против, и запах рассола уже самой порядком надоел, и воду я люблю. Однако же холодная вода в тазике и речка — это две большие разницы, и грубая холстина, царапающая чувствительную чешую — ну, что за глупость, скажите мне, чешуя, а чувствительней кожи?! — это не слишком приятно. Счастье что при всей чувствительности моя чешуя оказалась достаточно прочной, рассол ее не разъел.
Затем меня отнесли к хозяину и вручили из рук в руки. Клетка была вполне ожидаема, я даже не пыталась сопротивляться, послушно позволив себя в ней запереть. Однако же перспектива в любой момент оказаться запертой в клетке меня совершенно не устраивала. Тут было два выхода. Сомнительный: попытаться стащить ключик, но вряд ли такой номер пройдет больше одного раза, да и тот не гарантирован. И второй… тоже сомнительный: попытаться объяснить человеку, что я, вообще-то, существо разумное и поддающееся обучению. Я, в общем-то, и так собиралась поступить подобным образом, тем более, что еще вчера выдала себя с головой, но вот тут до сих пор возникали некоторые сомнения. До какой степени следует демонстрировать свою разумность? Придерживаться выбранного вчера решения изображать сообразительного ребенка или следует показать чуть больше? А главное, каким образом продемонстрировать, что я не только разумна, но и, что гораздо важней, готова идти на контакт?
Раздумывая над этим вопросом, я тренировала на "хозяине" способность выражать свои эмоции взглядом. Так прекрасно подействовавшие на слуг взгляды им были проигнорированы. Человек равнодушно поставил мою клетку на край широкого письменного стола и, больше не обращая ни на что внимания, занялся своими делами. Что-то сосредоточено писал, время от времени, окуная длинное перо в чернильницу, просматривал какие-то бумаги, затем запаковал несколько исписанных листов в желтоватые, украшенные вензелями конверты, капнул некой разогретой над свечой массой на клапаны конвертов и поставил оттиск. Это сургуч или воск, а может, нечто, заменяющие их в этом мире?
Я совсем не ожидала, что меня внезапно выпустят из клетки. Подействовали жалобные взгляды? Эм… что-то не верится, этот человек не похож на того, кто из-за подобных мелочей меняет свои решения. "Хозяин", надо бы узнать, как его зовут, кстати, посмотрел на меня весьма задумчиво, весь его вид выражал некоторое сомнение, словно бы он никак не мог решить, что же со мной делать. С одной-то стороны, в клетке запереть — проще всего, а с другой, по какой-то причине, это нежелательно. Мне кажется, или этому человеку от меня что-то нужно? Ну, или очень хочется в это верить, потому что так, все-таки, спокойней. Я его, честно говоря, совсем не понимаю.