В понедельник на тренировке она снова и снова вспоминала, как они сидели и пили чай, как разговаривали, как улыбался Шиш, как они встречались глазами, как это было просто, весело и одновременно волнующе. А про Хобота Лелька не думала совсем-совсем. Она отловила себя на этой мысли и счастливо улыбнулась сама себе. Теперь точно можно и нужно было помириться с Риткой. Лелька поняла, что Хобот – это и были те самые поверхностные чувства истинного Близнеца, а дружба с Риткой и любовь к Шишу – самыми настоящими, истинными, взрослыми.
И только сон, приснившийся ей на скамейке у собственного подъезда, немного смущал Лельку. Обувь всегда ей снилась парной: уж либо она боса, либо в обуви. А так, чтобы в одном сапоге – это было впервые. Да еще и вся проблема была в НОСКЕ. Что значил носок в ее сне, Лелька понять не могла. Хотя на ум лезла простая аналогия: носок – это нечто, соединяющее ее ногу – саму Лельку – и обувку (во сне – сапог) – какого-то конкретного парня. Что-то, что, судя по сну, обязательно должно быть, иначе сапог не надеть – в отношения не вступить.
И тут вдруг Лелька все поняла. Сапоги во сне – это вовсе не Шиш, как она подумала сначала и напугалась, а Хобот. Ей удобно рядом с ним, но он целиком ей не принадлежит. Она не может «примерить его на себя», потому что у нее украли носок. А носок – это любовь. А без любви лезть в отношения не следует. Поэтому митингующие женщины ее не пустили за сапогом: они-то в этом не сомневаются. И пусть Лелька еще не до конца освободилась от Хобота, все равно ей уже понятно, что он – герой не ее романа!
Лелька счастливо улыбнулась. И тут…
– Федорова! – донесся до нее голос физрука. – Федорова!
Лелька и слышала его и не слышала. Она как будто была не в реальности, а… во сне. С трудом Лелька пошла туда, куда звал ее голос.
И тут же накатила усталость, боль в натруженных мышцах. Андрей Вячеславович стоял напротив нее и смотрел с интересом.
– Ты впала в транс, – заключил он.
А Лелька с интересом оглядывалась вокруг. Она была не на кухне у Шиша, не во сне, а на школьной спортплощадке, на тренировке секции карате.
– Что? – не поняла она.
– Ты сумела отключиться от контроля мозга – перестала контролировать сознанием свои движения, – пояснил физрук. – Ты уже десять минут одна руками и ногами машешь, а мы с интересом наблюдаем. Ты, наверное, и дольше могла бы, но нельзя – перенапряжешься.
На этих словах у Лельки тут же обмякли ноги, и она опустилась на землю. Тем более что большинство юных каратистов уже сидели или лежали, кто где.
– Ладно, отдохните все, а ты, Оля, останься вечером, я тебе подробнее расскажу о технике ухода от контроля над движениями. И про транс тоже.