Если кто-либо, знающий о тайне царства больше меня, поведает о случившемся совершенно по-другому, я готов преклониться перед ним. Таким образом, мой рассказ имеет какое-то значение лишь для меня одного, и если мне суждено дожить до старости, он поможет воспроизвести в памяти все факты так же ясно, как если бы это происходило в сей момент. Поэтому я старался записывать события, имеющие смысл и значение лишь для меня одного: со временем все эти слова облекутся в должную форму, а благодаря поверхностным и незначительным деталям я смогу точно придерживаться сути рассказа и поведать о самом главном.
Я ничего не собираюсь скрывать: разобравшись в самом себе, я понял, что представляю собой легкомысленное, лишенное воли существо, без труда увлекаемое всем новым, суетное, эгоистичное и являющееся рабом собственной плоти, которому нечем гордиться, как утверждает Мирина. В этом кроется еще одна причина, по которой я стараюсь ничего не упускать из своего рассказа.
Итак, мне запрещено говорить, остается лишь покориться судьбе и признать, что это справедливо. Во мне нет силы воли, я похож на воду, которую переливают из одного сосуда в другой и которая каждый раз принимает форму нового сосуда. Если бы я мог оставаться таким же чистым, как прозрачная вода! Увы со временем даже вода мутнеет и начинает загнивать! Когда я почувствую, что превращаюсь в стоячую воду, я смогу развернуть эти свитки и вспомнить, что однажды мне посчастливилось увидеть его царство.
Почему именно я, чужестранец, стал свидетелем его воскресения и почувствовал наступление его царства? На этот вопрос я не смогу ответить, однако по-прежнему считаю, что это не было случайностью. Тем не менее, хорошо зная себя, я чувствую что со временем эта уверенность может поколебаться. Как бы низко я не пал в этот момент разочарования и сомнений, поддавшись искушению удовольствий, я всегда смогу обрести покой, вспоминая предсказания одинокого рыбака на берегу озера, даже если мне никогда не удастся понять, каким образом они сбылись. Конечно, это всего лишь хрупкая надежда, но кто способен жить без надежды? По сравнению со мной все остальные кажутся мне так твердо стоящими на ногах, что я ощущаю полную беззащитность! Хорошо, что рядом со мной Мирина, она обладает той самой силой воли, которой мне не хватает, и, быть может, она мне послана, дабы я никогда не терял надежды!
Сейчас мы в Иерусалиме. Но поскольку я уже начал говорить о Мирине, то следует немного вернуться к событиям у термин Тивериады.
Не знаю, как объяснить возникшую между нами ссору: еще незадолго до этого мы оба пребывали в превосходном настроении. Возможно, во всем виновата Клавдия Прокула, в присутствии которой Мирина, утратив свое хладнокровие, дала мне пощечину и за руку увлекла из комнаты.