Если я правильно помню, вернувшись к себе, она заявила, что чем больше встречает светских женщин, тем уверенней чувствует себя, потому что ей нет необходимости выдавать себя за ту, кем она не есть на самом деле. Она собрала свои вещи с видимым желанием тотчас же покинуть меня, а я не стал ее удерживать, чувствуя себя обиженным. Тогда она набросилась на меня с такими оскорбительными речами, что одна лишь Туллия могла бы сравниться с ней в этом, да и то в наихудшие минуты наших отношений.
Она принялась топтать мое самолюбие, обвинив меня даже в том, что я, поддерживая тщетную болтовню Клавдии Прокулы, предал назаретянина, и заявила, что не поверила ни единому слову о сне, рассказанном римлянкой. Короче говоря, неожиданно я перестал понимать эту до сих пор скромную и кроткую девушку. Мне даже пришла в голову мысль, что в этом проявляется ее настоящий характер, а до сих пор она лишь обманывала меня!
Я подумал, уж не овладел ли ею какой-то предательский дух: так резко и хитроумно обличала она мои недостатки. И откуда ей было известно то, в чем она меня упрекала? Мирина копалась в моей душе, не оставляя места даже для самого сокровенного, ее слова были достаточно правдивы, что заставляло меня прислушиваться к ним, несмотря на то что в душе я решил больше никогда с ней не разговаривать.
Наконец, успокоившись, она опустилась на стул и, поддерживая голову руками, со взглядом, обращенным в никуда, сказала:
– Такой ты есть! Я была готова уйти и оставить тебя на произвол судьбы, что было бы справедливо по отношению к тебе! Однако Иисус из Назарета поручил мне заботиться о тебе, и я не могу его ослушаться. Ты похож на ягненка, затерявшегося среди волков, и в мгновение ока тебя могут совратить с избранного пути. Видеть больше не могу, как ты горишь желанием при воспоминании об этой Туллии и о своих бесстыдных похождениях! Немедленно положи золотое кольцо обратно в кошелек!
Затем она вскочила и опять дала мне пощечину.
– Ты похож на мальчика из александрийского дома свиданий! – добавила она – Лучше бы вместо этих завитков твои волосы были растрепанны! Если бы я не видела, как ты шел по дорогам Галилеи, глотая пыль, истекая потом, не жалуясь на боль в ногах, то можешь быть уверен: я сразу бы покинула тебя!
Так она продолжала говорить, пока ее последние аргументы не иссякли.
Я не унизился до того, чтобы ответить ей тем же, и не мог смотреть в ее глаза – настолько слова эти были правдивы. Кроме того, я не собираюсь ставить здесь точку, поскольку считаю, что в данном рассказе и так были заметны все мои слабости, несмотря на то, что я вовсе не старался намеренно описывать их.