– Мы еще успеем поговорить об этом во время поездки, – ответила она – Приближается иудейский праздник, и многие уже отправились в священный город! Поспеши же!
Ее план не был для меня неожиданным. Записывая эти строки, я сам лелеял мысль о том, чтобы увидеть, как разрешится судьба учеников Иисуса, отправившихся в Иерусалим. Кроме того, столь неожиданная прогулка пошла бы мне на пользу, потому что я уже устал писать и молчать.
Взглянув на Мирину, я не смог сдержать своей радости и, схватив ее в объятия, прижал к себе и расцеловал в обе щеки.
– Можешь говорить со мной грубо, все равно я уверен, что прежде всего ты желаешь мне добра. Минуту назад, когда ты, думая, что я сплю, ласкала мои волосы, я был вне себя от счастья.
Мирина вначале попыталась уверить меня, будто все это мне лишь привиделось, однако затем не удержалась и тоже поцеловала меня.
– В тот день я поступила с тобой жестоко, однако мне нужен был такой окончательный разговор – сказала она – Ты нравишься мне таким, как есть, но ты не должен забываться и считать себя лучшим, чем на самом деле. Мне не хотелось, чтобы ты стал другим, и если бы я тебя не любила, не стала бы с тобой так жестоко обращаться. Ну, а своим временем ты можешь располагать по своему усмотрению, однако при условии, что немедленно поедешь со мной в Иерусалим.
– Я уже горю желанием туда отправиться! – поспешил сообщить я – Вполне возможно, что еще не все свершилось! Куда мне идти? У меня нет своего домашнего очага, и на этой земле я чувствую себя таким чужаком, что мне безразлично, в какой стране я нахожусь.
Мирина нежно прикоснулась ладонью к моему лбу и к груди.
– Я тоже чувствую себя чужой на этой земле, – произнесла она. – А его царство стало для меня единственным домашним очагом, несмотря на то что я так мало о нем знаю. И поскольку Иисус доверил тебя мне, я хочу стать для тебя источником силы в минуту слабости, твоей подругой, сестрой и всем, кем ты пожелаешь, а также заменить тебе домашний очаг, насколько это возможно.
Я тоже прикоснулся к ее лбу и груди и опять поцеловал. Затем она помогла мне быстро собрать вещи и одеться в дорогу. Меня весьма удивила огромная сумма счета за проживание в гостинице, на оплату которого не хватило бы всех имеющихся у меня денег, однако Мирина, придя мне на помощь, обнаружила ошибку в подсчетах владельца гостиницы. Встретив во дворе Натана с уже привыкшими к нам ослами, я обрадовался, и не теряя времени на взаимные комплименты, мы тронулись в путь.
Не стану описывать подробно наше путешествие, а скажу лишь, что мы решили ехать через Самарию, чтобы вновь не попасть в жару долины Иордана и в столпотворение паломников, спешащих на праздник. За два дня до Троицы мы подошли к городу со стороны Сихема. Завидев город с его храмом и горой, на которой произошла казнь, я испытал такую дрожь, что едва не свалился со своего осла. Мне пришлось спрыгнуть на землю, однако дрожь никак не унималась, и я даже подумал, не горячка ли это. Мне показалось, что мир погрузился во мрак и что при чистом небе надо мной нависла огромная грозовая туча, а зубы выстукивали такую дробь, что мне трудно было говорить.