Сестра заулыбалась, предвкушая этот момент, и спросила:
— Как насчёт того, чтобы немного подкрепиться?
— Как вы себя чувствуете? Можете что-нибудь съесть? «Если нет, то Киттивэйк с восторгом поможет мне все это выблевать», — подумал Райан.
— Доктор, за последние тридцать шесть часов я съел только завтрак да лёгкий ленч.
— Хорошо. Мы вам дадим что-нибудь жиденькое. — Он опять что-то отметил в графике и бросил на сестру быстрый взгляд, в котором читалось: «Следите за ним». Сестра кивнула в ответ.
— Ваша очаровательная жена сказала, что вы довольно упрямы. Ну что же, посмотрим. Пока у вас все более или менее хорошо. Надо благодарить ваш выносливый организм… ну и моё искусство как хирурга тоже, — усмехнулся он. — После завтрака санитар вам поможет умыться перед приходом так сказать более официальных визитёров. Нет, нет — я не имею в виду ваших близких. Не так скоро. Вчера они здорово намучились. Я дал вашей жене снотворное — надеюсь, она приняла его, — сэр Чарлз со всей серьёзностью заглянул Райану в глаза. — То, что я вам сказал ранее — это не просто так. Чувство неудобства, напряжение действительно замедлят ваше выздоровление. Прислушайтесь к моим рекомендациям, и через неделю вы расстанетесь с постелью, а через пару — мы вас, возможно, и вовсе выпишем. Но вы должны точно выполнять мои предписания.
— Понятно. И спасибо. Кэти сказала, что вы отлично починили моё плечо.
Скотт попытался показать, что не придаёт значения этим словам, однако на губах его чуть обозначилась улыбка.
— Надо окружать своих гостей должной заботой. Вечером я загляну посмотреть, как у вас дела. — И он ушёл, на ходу давая какие-то распоряжения сестре.
* * *
Полиция явилась в 8.30. К этому времени Райан уже управился с завтраком и умылся. Завтрак поверг Райана в уныние, и Вильсон покатывался со смеху от его комментариев по этому поводу. Но Киттивэйк была так удручена его недовольством, что он напрягся и съел все, включая и пареный чернослив, который ненавидел с детства. Только потом он сообразил, что её огорчение было, вероятно, наигранным, чтобы заставить его проглотить эту пакость. «Сестры, — напомнил он себе, — они хитрые». В восемь пришёл санитар и помог ему умыться, а потом подержал перед ним зеркало, пока он брился, вздрагивая при каждом порезе.
Четыре пореза. Он привык к электробритве и уже несколько лет как не держал в руках опасной бритвы. К половине девятого Райан снова почувствовал себя человеком. Киттивэйк принесла ещё чашку кофе. Он был так себе, но всё-таки кофе.
Полицейских было трое — видать, важные шишки, судя по тому как вскочил Вильсон и засуетился, предлагая им стулья, а потом, извинившись, скрылся в коридоре.