телями, судьями или префектами. Волны, поднятые бурей, о которой мы говорили выше, успокоились, и взволнованное
6
озеро приняло снова свой спокойный вид.
Даже в наиболее смутные эпохи, производящие самые странные изменения в личностях, можно легко под новыми
формами отыскать основные черты расы. Разве централистский, самовластный и деспотический режим суровых яко-
бинцев в действительности сильно отличался от централистского, самовластного и деспотического режима, который
пятнадцать веков монархии глубоко укоренили в души французов? После всех революций латинских народов всегда
появляется этот суровый режим, эта неизлечимая потребность быть управляемыми, потому что он представляет со-
бой своего рода синтез инстинктов их расы. Не через один только ореол своих побед Бонапарт сделался властелином.
Когда он преобразовал республику в диктатуру, наследственные инстинкты расы обнаруживались с каждым днем все с
большей и большей интенсивностью, и за отсутствием артиллерийского офицера был бы достаточен какой-нибудь аван-
тюрист. Пятьдесят лет спустя достаточно было появиться наследнику его имени, чтобы собрать голоса целого народа, измученного свободой и жаждавшего рабства. Не брюмер сделал Наполеона, но душа народа, который почти добро-
вольно шел под его железную пяту.
«По первому мановению, — пишет Тэн, — французы поверглись в повиновение и пребывают в нем, как в естественном положе-
нии; низшие — крестьяне и солдаты — с животной верностью; высшие — сановники и чиновники — с византийским раболепством.
Со стороны республиканцев — никакого сопротивления; напротив, именно среди них он нашел свои лучшие орудия управления: сенаторов, депутатов, членов государственного совета, судей, всякого рода администраторов. Тотчас под проповедью свободы и
равенства он разгадал их самовластные инстинкты, их жажду командовать, притеснять, хотя бы и в подчиненном порядке, и, сверх
того, у большинства из них — аппетиты к деньгам и наслаждению. Между делегатом Комитета Общественного Спасения и каким-
нибудь министром, префектом или супрефектом Империи разница ничтожная: это тот же человек, но в разных костюмах, сначала в
тоге революционера, а потом в вицмундире чиновника».
Если влияние среды на человека кажется столь большим, то, главным образом, потому, что она действует на побоч-
ные и временные особенности или на еще скрытые задатки характера, о которых нам выше пришлось говорить. В дейст-
вительности изменения не очень глубоки. Самый мирный человек под влиянием голода может доходить до степени