богов, ни монархов, становятся самыми смиренными слугами Наполеона и с благочестием несут восковые свечи в
процессиях при Людовике XVIII.
А в последующие семьдесят лет сколько перемен произошло в мнениях толпы! «Коварный Альбион» становится в
начале этого века союзником Франции при наследнике Наполеона, и Россия, подвергавшаяся дважды1 нашему нашест-
вию и так радовавшаяся нашей последней неудаче2, внезапно стала признаваться нами лучшим нашим другом.
В литературе, искусствах и философии такие перемены совершаются еще быстрее. Романтизм, натурализм, мисти-
цизм и т. п. нарождаются и погибают один за другим, и артист и писатель, которые вчера еще превозносились нами, сегодня уже возбуждают только одно глубокое презрение.
Если мы будем анализировать все эти перемены, кажущиеся нам столь глубокими, то увидим, что все, что противо-
1 Отечественная война 1812 г. и Крымская война 1854–1855 гг. ( прим. ред. ).
2 Франко-прусская война 1870–1871 гг. (прим. ред).
77
речит общим верованиям и чувствам расы, имеет лишь эфемерное существование, и на время уклонившееся течение
реки возвращается всегда снова к своему прежнему направлению. Мнения, не связанные ни с каким общим верованием
или чувством расы и, следовательно, не имеющие прочности, находятся во власти всяких случайностей, другими слова-
ми, зависят от малейших изменений среды. Возникнув под влиянием внушения и заразы, мнения эти всегда имеют вре-
менный характер: они нарождаются и исчезают, иногда с такой же быстротой, как песчаные дюны, наносимые ветром на
берегу моря.
В наши дни количество подвижных мнений толпы стало больше, нежели когда-либо, и это обусловливается следую-
щими тремя причинами:
Первая причина — это постепенное ослабление прежних верований, которые все более и более теряют свою власть и
не могут уже действовать на преходящие мнения толпы, давая им известное направление. Исчезновение общих верова-
ний предоставляет место массе частных мнений, не имеющих ни прошлого, ни будущего.
Вторая — это все возрастающее могущество толпы, которая встречает все менее и менее противовеса, и, вследст-
вие этого, необыкновенная подвижность идей, наблюдающаяся в толпе, может проявляться совершенно свободно, не
встречая нигде помехи.
Третья — печать, распространяющая самые противоречивые мнения и внушениями одного рода быстро сменяющая
внушения другого рода. Таким образом, ни одно мнение не может утвердиться и осуждается на гибель прежде, чем оно
успеет распространиться настолько, чтобы сделаться общим.