Это общее понятие только еще более выясняется, когда глубже вникаешь в изучение памятников Индии и в интим-
ную психологию народов, их создавших. Скоро замечаешь, что индусский гений слишком индивидуален, чтобы подчи-
ниться чужеземному влиянию, слишком несогласному с его собственной мыслью. Это чужеземное влияние может быть, без сомнения, навязано; но, сколько бы оно ни продолжалось, оно остается совершенно поверхностным и непрочным.
Кажется, что между душевным складом различных рас Индии и других народов существуют столь же высокие прегра-
ды, как страшные препятствия, созданные природой между большим полуостровом и другими странами земного шара.
Индусский гений до такой степени оригинален, что, какой бы предмет ему ни пришлось заимствовать, этот предмет
тотчас же преобразовывается и становится индусским. Даже в архитектуре, где трудно скрывать заимствования, инди-
видуальность этого своеобразного гения, эта способность быстрого искажения сказывается очень скоро. Можно, конеч-
но, заставить индусского архитектора скопировать греческую колонну, но нельзя ему помешать видоизменить ее в ко-
лонну, которую с первого взгляда будут принимать за индусскую. Даже в наши дни, когда европейское влияние столь
сильно в Индии, такие видоизменения наблюдаются ежедневно. Дайте индусскому художнику скопировать какой-
нибудь европейский образец, он примет от него только общую форму, но преувеличит одни части, умножит, предвари-
тельно исказив, орнаментные детали, и вторая или третья копия совершенно потеряет свой западный характер, чтобы
сделаться исключительно индусской.
Основная особенность индусской архитектуры, а также и литературы — это крайнее преувеличение, бесконечное
изобилие деталей, сложность, составляющая как раз противоположность правильной и холодной простоте греческого
искусства. Изучая искусство Индии, можно всего лучше понять, до какой степени пластические произведения известной
расы находятся в связи с ее душевным складом и составляют наиболее ясный язык для тех, кто в состоянии его истолко-
вать. Если бы индусы, подобно ассирийцам, совершенно исчезли из истории, то барельефы их храмов, их статуи и па-
мятники были бы достаточны, чтобы открыть нам их прошлое. В особенности они говорили бы нам, что методический и
ясный ум греков никогда не мог оказать ни малейшего влияния на разнузданное и неметодическое воображение инду-
1 За техническими подробностями, которых в этом томе нельзя коснуться даже слегка, я отсылаю к своему сочинению