вовало в мире, нужно было бы понижать мало-помалу все, что составляло ценность известной расы, до уровня того, что
в ней есть самого низкого. Поднять интеллектуальный уровень последнего из крестьян до гения какого-нибудь Лавуазье
невозможно. Легко уничтожить таких гениев, но их нельзя заменить.
Но если роль великих людей значительна в развитии цивилизации, то она, однако, совершенно не такая, какой ее
36
обыкновенно считают. Их действие, еще раз повторяю, состоит в синтезе всех усилий какой-нибудь расы; их откры-
тия всегда являются результатом длинного ряда предшествовавших открытий; они строят здание из камней, которые
медленно обтесывали их предки. Историки, обыкновенно очень односторонние, всегда полагали, что можно написать
под каждым изобретением имя одного человека; и однако среди великих изобретений, преобразовавших мир, каковы
книгопечатание, порох, пар, электрический телеграф, нет ни одного, относительно которого можно было бы сказать, что оно создано одной головой. Когда изучаешь происхождение подобных открытий, то видишь, что они родились из
целого ряда подготовительных усилий: окончательное изобретение есть только венец. Наблюдение Галилея относи-
тельно одновременности колебаний подвешенной лампады подготовило изобретение точных хронометров, откуда
должна была последовать для моряка возможность верно находить путь в океане. Пушечный порох получился из мед-
ленно видоизменявшегося греческого огня.
Паровая машина представляет собой сумму целого ряда изобретений, из которых каждое требовало громадных тру-
дов. Грек, будь он во сто раз гениальнее Архимеда, не мог бы выдумать локомотива, ибо для выполнения такой задачи
ему нужно было бы ждать, чтобы механика осуществила успехи, которые потребовали двухтысячелетних усилий.
Хотя, по-видимому, политическая роль великих государственных людей более независима от прошлого, но, в дейст-
вительности, она не более самостоятельна, чем роль великих изобретателей. Ослепленные шумным блеском этих мощ-
ных двигателей человечества, преобразовавших политическое существование народов, такие писатели, как Гегель, Ку-
зен, Карлейль и т. д., хотели из них сделать полубогов, пред которыми все должно преклониться, и один гений которых
изменяет судьбу народов. Несомненно, они могут нарушить эволюцию какого-нибудь общества, но не в их власти изме-
нить ее течение. Гений какого-нибудь Кромвеля или Наполеона не в силах выполнить подобного дела. Великие завоева-
тели могут уничтожить огнем и мечем города, людей и империи, как ребенок может сжечь музей, наполненный сокро-