— Сделаю к утру, — пряча листовку в нагрудный карман, сказал Семен.
Максим Максимович прищурился:
— А ты знаешь, что немцы твою голову в десять тысяч марок оценили. Тебя ищут.
— Это через Василия передавала Ирина. Я страшно волновался за маму. Посылал к Луниным. Они ничего о ней не знают.
— Опомнился!.. Мы ее давно переправили на Большую землю.
— Спасибо, Максим Максимович. Теперь я спокоен. Не могу понять: почему именно меня немцы так выделяют?
Максим Максимович прошелся по комнате, поглядел в окно:
— Гестапо свое начальство обманывает. В Приазовске, дескать, партизан в природе не существует. Словом, все, что сделано, приписывают тебе одному. Поймаем, мол, его — наступит тишь и благодать. Вот почему за твою голову такую сумму обещают… Но ты здесь поосторожнее. Тебе известно, что в гестапо есть твоя фотография?
Это известие Семен воспринял спокойно, даже принялся убеждать секретаря подпольного горкома партии, что снимок сделан до войны и по нему вряд ли сейчас могут его узнать. Он оброс, как леший, носит усы, бороду, сильно похудел. К тому же добавил: если немцы приписывают одному человеку все, что делает целая организация, это тоже неплохо, других в покое оставят. Но Максим Максимович его разочаровал:
— О том, что в городе действует один Метелин, они только докладывают своему начальству. Сами же хорошо знают, что это не так. Для борьбы с нами поставили на ноги полицаев, провокаторов, регулярные войсковые части. В последние дни лютуют особенно. К тому у них есть причины. С неделю назад ночью наши самолеты уничтожили их головной склад боеприпасов. На цель бомбардировщиков навели ракеты с земли. Твои хлопцы сигналили?
— При чем тут мы? У нас и ракетницы-то нет.
Максим Максимович удивился:
— Гм… гестапо уверено, что это дело рук Семена Метелина… А третьего дня из облаков на город спикировал самолет и точно по адресу сбросил гостинец в тонну весом. Догадываешься, кого угостил?.. Главный штаб, полный офицеров, корова языком слизнула.
— Ай да летчик, ай да молодец! Вот как воевать надо. Днем, в одиночку рискнул! — восторгался Семен.
Максим Максимович улыбнулся:
— Сделал это сын моего друга, Метелин Семен Степанович. Каким образом тебе удалось связаться с Центром?
— У меня нет своей связи, вы же отказались дать нам рацию.
— Что рацию не даем, не обижайся — хлопотно с нею. У нас гарный радист, шофером в полиции служит. Вместе с карателями по округе мотается. И это ему как раз удобно: не с одного места передачи идут; иначе в два счета запеленгуют… Постой, постой, но ведь полученный от тебя адрес штаба я еще не успел нашим передать? Сначала были более важные сведения, а последнюю неделю рация вообще барахлила…