— Еще раз говорю тебе — не суйся куда не положено!
Девушка надолго замолчала, а потом повернулась к парню и посмотрела ему прямо в глаза:
— А знаешь, что я думаю? — (Он покачал головой.) — А ведь Сильвестр и нас с тобой рано или поздно убьет.
— Не мели ерунды!
— Он же просто сумасшедший, этот Сильвестр! Он убьет нас, вот увидишь! Убьет! — Ее голос сорвался на крик. — Я чувствую! Когда мы не будем ему больше нужны, он нас тоже на тот свет отправит. Он же нас просто использует. Ты разве этого не понимаешь?!
— Мы ему будем всегда нужны…
— Так не бывает… У нас же теперь есть деньги. Давай уедем!
— А нам здесь разве плохо?
— Ты что, совсем дурак? Он нас убьет, понимаешь?! Я боюсь… — Неожиданно девушка с силой его отпихнула. — Не хочешь уезжать — ну и черт с тобой! Я одна уеду! А ты оставайся со своим Сильвестром…
Она заплакала. Парень резво поднялся, подошел к серванту, что-то быстро приготовил, вернулся на диван, положил руку ей на плечо и тихонько потряс.
— Мариночка! Ку-ку! Пришел добрый сказочник и принес новую сказку! Будешь хорошей девочкой — он тебе ее расскажет. И страшно больше не будет. Мариночка!… — И аккуратно провел иголкой от шприца по ее руке.
2
30 марта, воскресенье, 23 часа 25 минут
Людмила Станиславовна Баранчеева не любила поздних телефонных звонков. За всю ее пятидесятилетнюю жизнь они очень редко приносили радостную весть.
А неприятностей от них можно было ждать всегда. Десять лет назад ночью по телефону ей сообщили, что от острого сердечного приступа умер отец. Три года спустя — тоже по телефону и тоже ночью — позвонил дежурный врач из больницы с искренними соболезнованиями по поводу кончины матери.
И теперь, после того как неделю назад ее единственный сын ушел из училища в увольнение и пропал, она не ждала ничего хорошего от поздних телефонных звонков.
Людмила Станиславовна включила ночник в изголовье кровати и подняла трубку красивого, стилизованного под начало века телефона.
— Слушаю вас!
— Людмила Станиславовна?
Голос был незнакомым. Или спросонья она не могла его узнать? Может, кто-то из училища? Появилась какая-то информация об Альберте? Он жив?!.
Она даже не почувствовала, а скорее услышала, как бешено заколотилось сердце.
— Да. Извините, но…
Ей не дали договорить:
— Вы в почтовый ящик давно не заглядывали?
— А с кем, собственно…
И опять ее перебили:
— Загляните.
От волнения она поперхнулась воздухом, а когда, откашлявшись, захотела задать вопрос, то в трубке уже шли короткие гудки.