В 1449 году в грандиозном состязании приняли участие трое знаменитых чемпионов из Фландрии, а именно: Жак де Лалэн, Симон де Лалэн, а также Эрве Мериадэ и трое шотландских рыцарей: Джеймс, брат графа Дугласа, еще один Джеймс Дуглас, брат лорда Лохлевена, и сэр Джон Россом из Халкета. Бились они в Стерлинге, в присутствии короля, копьями, боевыми топорами, мечами и кинжалами. Сам граф Дуглас сопровождал брата и родственника вместе с пятью тысячами болельщиков.
Биться участникам предстояло не на жизнь, а на смерть, а именно постараться уничтожить противника, хотя между ними не только не было личной неприязни, но они даже испытывали друг к другу самые что ни на есть теплые и уважительные чувства. А сражались они лишь для того, чтобы установить, кто всех храбрее и лучше владеет оружием.
Сперва противники появлялись на арене в богатых бархатных одеждах и, отдав почести королю, удалялись в шатры. После чего они, облачившись в доспехи, возвращались, и король возводил их в рыцарское достоинство. Джеймс Дуглас и Жак де Лалэн сошлись и бились до тех пор, пока не переломали все свое оружие, за исключением Дугласова кинжала. Фламандский рыцарь, сцепившись с противником, удерживал его руку, чтоб Дуглас не мог нанести удар, но они продолжали отчаянно бороться. У Симона де Лалэна и сэра Джона Росса силы были примерно равные: они яростно бились до тех пор, пока было цело оружие и латы, но победа не досталась ни тому, ни другому Джеймс Дуглас из Лохлевена оказался не столь удачлив: Мериадэ уклонился от шотландского копья, и не успел Дуглас схватиться за топор, как противник сбросил его на землю. Дуглас, тем не менее, тут же вскочил на ноги и снова бросился в драку. Но Мериадэ, один из самых ловких и бесстрашных рыцарей своего времени, и во второй раз сбросил противника наземь, и тогда, так как силы стали неравными, король опустил свой жезл, давая понять, что сражение окончено. Всех участников превознесли до небес за отвагу, и король Шотландии устроил в их честь пир.
Итак, ты видишь, до чего смело вели себя Дугласы и на войне, и во время военных состязаний той эпохи. А от того, что честолюбия и своеволия было в них по меньшей мере столько же, сколько доблести и талантов, ни стране, ни им самим не было никакого проку.