Еще мгновение — и Йоло закричал, а извергшееся семя наполнило Мару. Она лежала тихонько, медленно-медленно возвращаясь с небес на землю. Ах вот, значит, что такое любовь мужчины и женщины! Да, лучшего Мара и ожидать не могла, и все же она чувствовала себя опустошенной и разбитой. Может быть, из-за того, что она в короткий миг потеряла главное свое сокровище, единственное, чем только и дорожила в ней ее семья? А может быть, дело было в другом — в том смутном ощущении, что она лишилась чего-то очень важного — она и сама толком не знала, чего?
Но так или иначе, нужно было поторапливаться.
— Я уже собрала вещи… — прошептала она. — Мне не придется возвращаться в автобус. Если мы сейчас же сбежим, то уже завтра утром будем в Колумбусе. Ох, Йоло, я обещаю сделать тебя счастливым! Ты никогда не пожалеешь, что оставил семью!
Йоло ничего не ответил. Он лежал неподвижно, и только тогда, когда послышался храп, Мара поняла, что он заснул. Ока выползла из-под него и с силой потрясла за плечо, но он только повернулся на бок, пробормотав:
— Пошла вон…
Изумленная, она застыла в растерянности. Как получилось, что он заснул так быстро? Неужели он был настолько пьян? Не может быть. Ей не раз приходилось слышать, что пьяный мужчина не может взять женщину.
Но как она ни пыталась разбудить Йоло, ничего не выходило. Он дрых, уткнувшись лицом в сено, и ни на что не реагировал: Мара и шептала ему на ухо ласковые слова, и трясла его, и щекотала. Поняв, что все бесполезно, она решила возвратиться в автобус. Уже начинало светать; еще совсем немного, и женщины поднимутся, разожгут костры, покормят детей и примутся готовить кушанья к свадьбе.
Медлить было нельзя; люди могут заметить, что ее волосы влажны от пота, губы распухли от поцелуев, а от тела исходит аромат любви.
Стараясь преодолеть горькое разочарование, Мара поспешно оделась. Все пропало. Она отдала свое единственное сокровище, свою девственность — и чего ради? Теперь все равно слишком поздно. Даже если Йоло скоро проснется и придет за ней, будет ли у них время, чтобы убежать?
Подхватив узелок, она проскользнула через спящий табор к автобусу. К счастью, на пути ей никто не встретился. Скинув одежду, она кое-как помылась водой из стоявшего под столом ведра. Несмотря на глубокое разочарование, окончательной надежды Мара еще не теряла. Утром, когда тетя придет будить ее, она прикинется больной. Сделать это будет нетрудно, уже сейчас она чувствовала себя отвратительно.
Она скажется захворавшей, лишь бы они не заставили ее позавтракать! А то наверняка опять чего-нибудь подсыплют ей в еду. Когда Ласло с дружками придет похищать ее, она будет сидеть смирно — не станет сопротивляться. Пусть он тогда разозлится и потребует назад свои денежки. Пускай они все набросятся на нее, наплевать — ей не привыкать к жестокому обращению — всю жизнь ее обижали из-за того, что она полукровка.