— Ну, эта-то не пропадет, — улыбнулась Ольга Николаевна. — Помнишь, как она в школе отличалась?
— Да, всегда пятерки, отличница, — подтвердила Галя.
— Я не пятерки имею в виду, — сказала мама, — она была такая… гордая. Я бы даже сказала — злая.
— Почему — злая?
— А ты разве забыла эту историю с Машей Корнейчук?
— Я не знаю никакой истории, — удивилась Галя.
— Ну как же, о ней говорили все родители. Маша после этого даже перевелась в другую школу.
— Я ничего не знаю.
— Ах да, — вспомнила мама, — ты же много болела в той четверти, вот это и прошло мимо тебя. Ну и слава богу, конечно.
— Так что же все-таки случилось? — не отступала заинтригованная Галя.
— Я уже не помню толком, доченька. Что-то вроде того, что Маша была влюблена в Павлика Левина, а он — в Вику. Ну ты помнишь наверно все эти школьные влюбленности?
— Да, мам, помню, — ответила Галя. Сама не зная почему, она вдруг похолодела, словно эта давняя история могла иметь к ней какое-то отношение.
— Да, и вот Маша написала Павлику письмо, может быть даже не одно, а несколько. И Левин похвастался Вике — что-то вроде того «вот ты меня не любишь, а другие пишут мне такие письма, что…» ну и так далее. А Вика Смирницкая заставила его отдать ей эти письма.
— Как отдать? — удивилась Галя.
— Не знаю как, но заставила.
Галя уже сама ясно представляла, как это было. Вика со своей обычной улыбкой говорила Павлику, что не верит во всю эту историю, Павлик горячился, клялся, что говорит правду, а Вика все посмеивалась над ним, пока он сам не вынул откуда-то эти письма и не протянул их Вике — мол, читай, я не вру!
— Заставила отдать, — продолжала мама, — а сама пустила их по классу. Представляешь, какой ужас!
Теперь Галя хорошо вспомнила Машу Корнейчук — белобрысую полноватую девочку, переведшуюся в другую школу в середине девятого класса. Почему-то она запомнилась Гале непрерывно краснеющей. Каким, наверное, кошмаром обернулась для нее вся эта история!
— Я и не знала, что Левин такая сволочь! — в сердцах сказала Галя.
— Просто маленький был. Я думаю, — продолжала Ольга Николаевна, — ему честно казалось, что машины письма такие красивые, что нет ничего страшного, если он даст почитать их Вике. К тому же, он был в Вику влюблен, а тот, кто любит, всегда приукрашивает своего любимого.
— Не знаю, как он мог так обмануться в Вике. Всем же было ясно, какая она…
— Да, — согласилась Ольга Николаевна, — Вика всегда была девушка с характером. И, к сожалению, без совести.
Галя видела, что мама уже устала и хочет спать. Она отвела ее в ванную — после той роковой аварии Ольга Николаевна передвигалась с трудом, — поправила ей постель и, пожелав маме спокойной ночи, погасила свет.