Галя в растерянности огляделась. Как быть? Ей надо было спешить, но бросить маму сейчас, не поговорив с ней, тоже было невозможно. Вздохнув, Галя пошла в комнату.
Ольга Николаевна лежала бледная, щеки ее ввалились, под глазами были черные мешки. Гале было больно смотреть на маму.
— Доченька, подойди сюда, — тихим голосам попросила Ольга Николаевна.
Галя подошла и села на кровать.
— Как ты себя чувствуешь, мама? — спросила она взволнованно.
— Галя, скажи мне правду, скажи мне все правду… — шепотом попросила мама.
— Я тебе всегда говорю правду, — удивленно ответила Галя, — а в чем дело?
— Этот звонок вчера… — Ольга Николаевна замолчала.
— Это все ложь, мама, бесстыдная ложь.
— Но кто, кто это мог так поступить с нами?
— Ты разве не узнала ее? — спросила Галя.
— Нет. А кто это был?
— Вика Смирницкая.
— Ах, Вика, — мама слабо улыбнулась, — тогда все ясно. Ты себе представить не можешь, что она про тебя сказала…
— Мама, ты же сама всегда говорила, что она…
Но Ольга Николаевна перебила дочь:
— Представляешь, она сказала, что все твои деньги ты зарабатываешь потому что спишь с теми, с кем тебе скажет твое начальство, что это просто твоя работа…
— Сволочь, — выругалась Галя, — как у нее язык повернулся! А ты тоже, как ты могла поверить в такое?
— В наше время во все можно поверить, — вздохнула Ольга Николаевна, — ты же должна деньги зарабатывать…
— Мама, — с упреком сказала Галя, — в любое время можно найти себе честную работу. Ты же сама воспитывала меня так, правда?
— Правда, доченька, — слабо улыбнулась Ольга Николаевна, — теперь мне хорошо, я могу спокойно умереть.
— Что ты говоришь, — возмутилась Галя, — все будет хорошо, я как раз еду к врачу, у тебя нет ничего страшного, все будет хорошо.
— Поезжай, поезжай, Галочка, — прошептала мама, — я тебя буду ждать.
Схватив сумку с документами, Галя выбежала из квартиры и побежала вниз по лестнице. Она едва не попала в пробку на Садовом, но, к счастью, проехав переулками все же успела к министерству за полчаса до назначенного срока.
Михаил ждал ее на улице.
— Пошли, я уже выписал для тебя пропуск, — и он увлек ее в тяжелые двери.
Глядя на то, как Миша свободно ориентируется в этом огромном здании, Галя еще больше проникалась ощущением силы и энергии, исходившим от него. В самом деле, даже если этот поход окажется бесполезным, уже то, что Миша ради нее не пожалел ни времени, ни сил — уже одно это заставляло ее испытывать к нему удивительное чувство признательности и теплоты.
В опрятном и чистом офисе их встретили двое: один, постарше — мистер Эмбулэнс — был председателем московского отделения благотворительного фонда, основанного в Америке, для помощи инвалидам; другой был его переводчиком. Они подробно расспросили Галю о болезнях ее мамы, сняли ксерокопии со всех документов и попросили ее заполнить дома несколько анкет. На прощание молодой человек перевел, что мистер Эмбулэнс просит передать, что он не может поручиться, что им удастся отправить галину мать на лечение в Америку, где после серии операций ее вполне могут поставить на ноги, но уже в ближайшее время ее положат в одну из лучших московских больниц, с которой у фонда существуют на эту тему «определенные договоренности».