Скорпиус метнулся к двери, дернул ручку, но ничего не произошло – дверь отказывалась открываться. Он толкнул ее плечом, потом налег всем телом – не помогло. Скорпиусу стало так страшно, как не было еще никогда в жизни. Он не мог даже оглянуться, казалось, что дедушка встал с кровати и теперь приближается к нему, раскинув руки, в белой простыне, с длинными белыми волосами, очень похожий на призрака. Но в коридоре послышались шаги, и стало совсем плохо. Если это месье Брюне, то в лучшем случае он выставит Скорпиуса в коридор как маму, а в худшем… Скорпиус даже представить себе не мог, что будет в худшем. Наверное, ему запретят выходить из своей комнаты. Совсем. Может, здесь правда нельзя находиться, и Скорпиус уже что‑нибудь испортил своим приходом, раз дедушка начал так страшно хрипеть, и теперь никакой целитель ему не поможет. Нет, это было хуже, чем придумавшийся призрак. Гораздо хуже. И Скорпиус, сжав кулаки, резко обернулся.
Конечно, никуда дедушка не шел, он все также лежал, только теперь немного повернул голову и смотрел в сторону Скорпиуса. Бросившись к нему, Скорпиус упал на пол и забрался под кровать. Там было низко, но он поместился. Только успел заползти поглубже и прижаться щекой к ковру, как дверь открылась. Ну, конечно, это оказался целитель, Было видно ботинки и кусок брюк, который становился все меньше, потому что месье Брюне подходил к кровати. Скорпиус на всякий случай задержал дыхание, хотя дедушка хрипел так громко, что вряд ли бы страшный целитель его услышал.
Что происходило дальше, Скорпиус не знал, слышно было звяканье, шорох, месье Брюне то отходил, то приближался, бормотал незнакомые слова, а потом дедушка затих.
— Тебя ни на минуту нельзя оставить одного! – раздраженно заговорил Брюне. — Молчи, я и так знаю все, что ты собираешься сказать. Драко я впущу утром, Нарциссу позже. И нет, я не разрешу Скорпиусу придти, пока ты не станешь похож на человека. Хочешь потом являться ему в кошмарах? И запомни, Люциус, меня зовут Поль Брюне, и о моем существовании в Англии не знает никто, кроме твоих родственников. Они молчат пятнадцать лет, и ты будешь молчать. Считай это платой за спасение твоей драгоценной жизни.
Скорпиус облегченно выдохнул — значит, месье Брюне уже спас дедушку. Почему надо молчать, Скорпиус не понял, но запомнил. Ему всегда нравились тайны, у него их было много. Библиотека, например — это тайна от мамы, или зарытая в парке под старым ясенем бабушкина брошь, он тогда читал книжку про сокровища, правда, там их прятали в пещерах, и сокровищ было много, а у Скорпиуса не было ни одного, и он решил, что это неправильно. Пропажу броши бабушка даже не заметила, одной больше, одной меньше – какая разница. Теперь‑то Скорпиус давно уже не увлекался такими книжками и собирался вернуть брошь на место, да все как‑то забывал, и тайна оставалась.