— Замечательно, просто замечательно. Если уж попадать в неприятности, так сразу в крупные.
Приведя себя в порядок и кое‑как разгладив одежду через раз слушающейся палочкой, Драко спустился в гостиную, где его в одиночестве поджидал Рон.
— Наконец‑то его высочество решило выйти из спальни.
— Уизел, ты все равно не умеешь язвить, так что лучше не берись.
— Если ты будешь продолжать меня так называть, то кто‑нибудь обратят на это внимание и захочет узнать, а что же это случилось с Гарри, что он так изменился, начнет приставать с вопросами. Еще решит, что его прокляли. Ты этого хочешь?
Драко удивленно взглянул на Рона.
— Ты меня поражаешь. Впервые говоришь умные вещи, Рон. Кстати, а где все?
— Ушли на завтрак.
— Ммм… Было бы совсем неплохо подкрепиться.
— Некогда. Пошли.
— Куда?
— В подземелья. Выручать Гарри.
Драко покачал головой:
— Беру свои слова о твоем здравомыслии обратно. Ты представляешь, что с нами там сделают, если мы с тобой появимся около гостиной Слизерина и скажем, что хотим поговорить с… эээ… Драко Малфоем. В лучшем случае выпроводят вон. А с твоим драгоценным Поттером ничего не случится. Ведь все его примут за меня, если он, конечно, будет держать язык за зубами. Поэтому пошли на завтрак, может он уже там.
Гарри снился кошмар. Его словно протаскивали через нескончаемую узкую трубу. Ощущения были как при аппарации, но какой‑то уж слишком затянувшейся. Словно время остановилось, и он застрял в вечном переходе между «тут» и «там». Гарри чувствовал себя бегущим по проводам электрическим током или какой‑то жидкостью, беспрестанно переливающейся из одного сосуда в другой. Он не осознавал своего тела. Было одновременно страшно и безразлично. Но почему‑то где‑то очень глубоко мелькала мысль, что все будет хорошо и он, наконец‑то, попадет именно туда, куда ему попасть необходимо.
Внезапно появилось чувство реальности, оно начало распространяться по телу, определяя его, отделяя от окружающего ничто. Оно ширилось, как круги на воде, от чьей‑то руки, вцепившейся в плечо Гарри и довольно ощутимо встряхивающей его. В сумраке спальни кто‑то склонился над ним.
— А? Что?
— Ты стонал, – успокаивающий шепот над самым ухом, – дурной сон?
— Да.
— Тогда хорошо, что ты проснулся. Мама всегда говорила, что когда человеку снится кошмар, его надо разбудить, иначе он навсегда может остаться там, во сне.
Матрас прогнулся под весом севшего на кровать человека.
— В ушах шумит.
— А, это, наверное, ты головой ударился, когда упал. Вот, выпей, – вынырнувшая из полутьмы рука со стаканом, казалось, жила своей, отдельной от тела жизнью.