Потом, встрепанный, но непобежденный, он заявился в директорский кабинет и там все это рассказывал Дамблдору, в лицах и подробностях. Я как раз Макгонагалл помогал с письмами и слышал – он меня не сразу заметил.
Заметь его профессор раньше – тут же оборвал бы рассказ и набросился на бывшего ученика, а ныне гриффиндорского декана. Летом профессор Снейп скучал без учеников и школьных дел и вдвое охотнее оттачивал остроумие на бывших коллегах. А еще слонялся по пустым пейзажам, подбивал итальянский квартет с четвертого этажа сыграть что‑нибудь или забирал у них скрипку и сам играл что‑нибудь, и перебранивался с Финеасом Нигеллусом Блэком: тот считал, что профессор Снейп его должник, сам же профессор так не считал.
— И бедняга Вайолет по–прежнему в него влюблена.
— Чокнутая приятельница Толстой дамы?
Невилл покивал.
— Она. Пока нет никого в гостиной, они с утра до ночи едят конфеты с ликером и обсуждают профессора Снейпа.
Рон прыснул.
— А он?
— Он, кажется, не знает. Да если б и знал – все равно у нее нет шансов, сам понимаешь.
— Это да, – Рон старательно посерьезнел. – Вечная любовь, все такое.
Невилл тихонько вздохнул и еще раз порадовался, что Гарри отсыпается после квиддича. Рон без восторга отнесся к тайной любви Северуса Снейпа к Лили Эванс. «Если он любил ее, какого тролля измывался над Гарри? – спросил он. – Да и вообще – не хотел бы я, чтоб мою маму любил такой…».
Он не видел его воспоминаний и не проникся. Невилл и сам их не видел, но ему хватило рассказа Гарри – это было светло и трогательно, а еще после этого Снейп стал понятнее. Детский кошмар, черное пугало, резкий голос и злобный взгляд, от которого по спине бегут мурашки и все валится из рук, – все это обрело смысл и причину. Выбери Волдеморт его, Невилла, Лили Эванс осталась бы жива и все могло быть по–другому. Правда, этими соображениями Невилл ни с кем не делился, это было его личное дело. Его и профессора Снейпа.
— Да, бедняжке Ви ничего не светит, – вслух сказал он. – Так, Рон, а можно поподробнее о вот этом номере семь? Что за «Спецштучка для скучных уроков»?
Нимфадора Тонкс–Люпин и словесные поединки
Тонкс осторожно толкнула тяжелые входные двери Хогвартса, и они послушно открылись, впуская ее в вестибюль. Было тихо. В широком солнечном луче плясала пыль и парил Толстый монах.
— Отпуск еще не кончился, профессор Люпин. Соскучились по школе? Надеюсь, ничего не случилось.
— Все в порядке! – отозвалась Тонкс. – Пришла узнать новости.
Монах степенно поплыл рядом с лестницей.
— Новости самые лучшие! Все ученики на месте и много новеньких. Еще двоим планируют послать письма на следующей неделе.