Или не спасла?!
Да, я знаю, что нахожусь в нашем фургоне! Но куда этот фургон едет и кому он сейчас принадлежит? И почему я лежу связанный?!
Меня так крепко спеленали, что я даже приподняться не мог. Максимум на что был способен — это повернуть голову. Сбоку от меня было небольшое свободное пространство, дальше лежало оружие и обмундирование тэлиаков. Судя по встречающимся пятнам засохшей крови, снимали его с мертвых воинов. Не самый хороший знак.
Последнее, что я помнил, это разговор с Ри. Мы много о чем тогда успели переговорить, и, помимо всего прочего, девчонка сказала, что эльфы уже почти победили. Но, во-первых, почти не значит совсем, да и откуда ора дэйш'ли вообще это было знать? А во-вторых, к зеленокожим тварям могло подойти подкрепление, а вот у нас ему точно неоткуда было взяться.
Так как же мне узнать, что происходит? Может, просто позвать, дать понять, что я жив, что я пришел в сознание?.. Нет, не стоит с этим спешить.
Для начала надо узнать — вернулась ли магия, и не надели ли орки (если я действительно в плену у них) на меня какую-нибудь антимагическую побрякушку?
Я взглянул на мир по-другому и тут же увидел искрящиеся золотистые нити силы, которые окутывали все предметы вокруг меня, пронизывали пространство… А ведь там, в лагере, не было ни одной нити! Или я их просто не видел?.. Но на этом хорошие новости заканчивались, резерв мой был почти пуст. Тех крох, что имелись, не хватило бы даже, чтобы зажечь огонь. Что толку видеть нити силы, если ты всё равно не можешь ими воспользоваться? Неудивительно, что на мне нет никаких антимагических побрякушек. Или я их просто не вижу?
Еще никогда я не чувствовал себя таким беспомощным, таким беззащитным. Я скосил глаза, пытаясь рассмотреть своё тело тем самым, другим зрением. Да, картина неутешительная. Нити, окутывающие мое тело, были бледными, тонкими, почти прозрачными. И не следа ни защитных, ни лечебных, ни каких бы то ни было других плетений. Одна надежда на то, что резерв пусть медленно, но всё-таки будет пополняться. Ведь там, в лагере, он совсем опустел, а сейчас хотя бы какие-то крохи имеются.
Интересно, насколько тяжело меня ранили? Как долго я провалялся без сознания?
Никакой боли я не чувствовал, но, насколько я смог рассмотреть, мой торс был туго перевязан.
В беспамятстве же я провалялся как минимум несколько часов. Напали на нас орки глубокой ночью, а сейчас в фургон пробиваются лучи солнца, значит, светило уже высоко.
Фургон в очередной раз так лихо подпрыгнул на кочке, что я прикусил язык. Не выдержав, тихо застонал.