Еженедельная газета рабочих «Хустисиа» так откликнулась на эти события.
«Студенты и рабочие знают врага Кубы — империалистов-янки и продавшихся им правящих «патриотов» и местных капиталистов. Зная, кто ваш враг, поднимайтесь на борьбу… Внешние враги выглядят гигантами, но они носят в себе свою погибель, наши национальные враги, как и всякие рабы, слабы. Мы, свободные люди, победим и тех и других».
Слухи об избиении студенческой демонстрации разошлись по всей стране. Почти не было газеты, которая не напечатала бы какой-нибудь материал об этом событии. Для студентов университета это был хороший политический урок.
В те дни Оливин не скрывала своих страхов. Женщина умная, сама не так давно принимавшая участие в студенческом движении, она понимала, что Сайяс по сравнению с новым президентом Мачадо только жалкая марионетка Правда, и Мачадо далеко от него не ушел, но это жестокий и страшный человек. Не раз говорила она об этом Хулио Антонио…
Он лежал с закрытыми глазами. Тюрьма просыпалась: где-то глухо стучали железные двери, слышался топот выводимых на прогулку людей, гулким эхом отзывались в коридорах окрики надзирателей. С моря донесся короткий рев сирены входившего в бухту парохода.
Начинался девятый день борьбы. Его борьбы.
Лето 1923 года после всех университетских событий, баррикад, изнурительных митингов и демонстраций прошло относительно спокойно. Но жизнь Хулио мало чем изменилась. По-прежнему он увлекался греблей и плаванием. Время от времени играл в баскетбол. Но это была только внешняя сторона его жизни. Спорт занимал меньшую часть свободного времени, большую он отдал учебе по собственному плану. В основном это было чтение. Университетские волнения неожиданно раскрыли ему глаза на многие явления в жизни, и в то же время возникла тысяча «почему», на которые надо было отыскать ответы.
Он начал буквально поглощать книги древних философов и современных политиков. Погрузился в чтение газет и журналов 1917–1922 годов, доставал книги, чтобы изучить все, что было связано с революцией в России.
Однако литература не давала окончательного ответа. Оставалось много нерешенных проблем.
Поиски ответов на мучившие его вопросы натолкнули на мысль взяться за рабочую прессу. В то время на Кубе было несколько газет, издаваемых профсоюзами, среди них две самых крупных профсоюзов — табачников и железнодорожников.
Лето ушло на подготовительную работу к I Национальному конгрессу студентов. Работы было по горло; ведь ни он, ни его друзья не имели опыта. Мелья говорил товарищам, что успех конгресса зависит от четкой политической линии, которую должны избрать студенты, не только борьба за автономию университета, но и борьба за демократические преобразования в общенациональном плане. И разумеется, союз с рабочим классом. Он понимал, что студенческое движение в том виде, в каком оно проходило, может не выйти за рамки простого бунтарства ради бунтарства.