Пока он обтирался полотенцем, которое ему предложил один из моряков, он думал о том, на каком языке будет говорить, наверняка русские не знают испанского, тогда — на английском. Но не успел он и рта открыть, как за его спиной раздалась испанская речь. Хулио быстро обернулся, перед ним стоял высокий черноволосый моряк.
— Сидоренко я, — говорил моряк, протягивая руку.
— Компаньеро! — Мелья крепко обнял матроса. — Вы говорите по-испански?
— Немного…
— Наш Опанас, — вмешался один из присутствующих на английском языке, — до Октябрьской революции бежал от призыва в царскую армию, жил в Уругвае, Чили, а в двадцатом вернулся на родину. А сейчас вот плавает у нас кочегаром.
Хулио радостно и горячо заговорил. Он рассказывал о съезде кубинских коммунистов, о том, что коммунисты, рабочие, студенты, да и весь народ шлет братский привет советским морякам. Он рассказывал о том, что продажное правительство Мачадо, не успев прийти к власти, начало наступление на трудящихся. Он рассказал о «дружеском» визите в Гавану итальянского парохода и о том, как коммунисты и конфедерация рабочих столицы подняли студентов и рабочих на демонстрацию протеста.
А в случае с «Вацлавом Воровским» Мачадо отомстил коммунистам. По его приказу было заявлено: «Раз мы не пустили в Гавану фашистский корабль, то коммунистическому здесь подавно нечего делать».
Тогда один из русских со смехом заметил, что итальянцев, мол, прогнали совсем, а вот с ними явно испугались повторить подобное. Ведь судно было зафрахтовано «Лайл энд Компани Лимитед», попробуй ущемить интересы бостонских капиталистов, они бы такое выдали Мачадо, что он вовек бы не забыл.
Все дружно рассмеялись. С этой минуты беседа приняла непринужденный характер. Мелья пробыл среди советских моряков почти четыре часа. О чем только они не разговаривали! Разумеется, больше спрашивал он, словно губка впитывая в себя все, что ему рассказывали о Советском Союзе.
Перед расставанием Мелья вручил советским морякам знамя кубинских коммунистов, которое он с таким трудом доставил на пароход, а капитан и замполит подарили ему советский флаг. Он аккуратно сложил дорогой подарок и повязал вокруг талии. Моряки предложили отвезти его на берег на шлюпке, но он наотрез отказался. Последние рукопожатья, напутственные слова, и снова он один среди волн.
Обратно плыть было труднее, хотя ветер дул в спину, но сознание того, что задание съезда выполнено, придавало ему силы и мужества. Он вылез на пустынном каменистом берегу, когда солнце уже зашло за горизонт. Друзья из Карденаса ждали его.