Но когда дюжий констебль схватил Эмми за волосы и потащил ее, визжащую и отбивающуюся, за собой, Грег не выдержал и съездил ему по физиономии. Не дожидаясь возмездия, он затолкал Эмми в свою машину и рванул с места, благоразумно оставив поле битвы.
— Мерзавцы! — бушевала Эмми. — Скоты! И это демократическая страна! Стоит только зацепить наше поганое правительство, и они готовы измордовать кого угодно. Зачем ты увез меня? Я бы еще сделала заявление для прессы.
— Ага, из-за решетки и с разбитым носом, — пробормотал Грег и, загнав машину на обочину, заглушил мотор.
— Только так и можно…
Он внезапно привлек ее к себе и поцеловал прямо в разъяренные горячие губы. Грег ожидал отпора, пощечины, чего угодно, но Эмми уже сама целовала его, так же неистово, как только что обличала правительство. Тесное пространство машины словно расширилось, вместив их разгоряченные тела, жаждущие слиться, раствориться друг в друге.
— Почему ты ждал так долго? — спросила Эмми, водя пальчиком по его груди.
— Боялся гневной отповеди.
— Трусишка! А я так хотела увидеть тебя без одежды.
— Могла бы намекнуть.
— Есть вещи, которые мужчина должен делать сам.
— Даже в твоем эмансипированном мире?
— Даже в нем. Особенно в нем, Грегори.
Она впервые назвала его по имени. До этого был и «сноб», и «Морти», но никогда — «Грегори». Привычное с детства имя прозвучало совсем особенно в устах Эмми, очень-очень нежно и печально.
— Теперь мы всегда будем вместе, и не нужно будет никаких намеков.
— Дурачок! — Она взъерошила его волосы ласковым, почти материнским жестом. — Неужели ты и вправду думаешь, что нам позволят?
— Ерунда!
Но она, как всегда, оказалась права. На следующее утро все газеты пестрели их фотографиями. Впечатление создавалось такое, что, кроме него и Эмми, в акции протеста больше никто не участвовал. «Будущий граф Рэдклиф пикетирует Торнбульскую атомную станцию». «Грегори Мортимер спасает подружку от полицейских». «Девушка Грегори Мортимера, кто она?»
Отец примчался в тот же день. Грег был готов к любым неожиданностям, но только не к этой встрече.
— Кто она? Отвечай! — кричал, брызжа слюной, безупречно воспитанный граф Рэдклиф, тряся отпрыска за плечи.
Никогда еще Грег не видел отца в такой ярости.
— И ты вообразил, будто я допущу, чтобы в жилах моих внуков текла кровь бакалейщика?! Чудовище! Как ты мог даже прикоснуться к ней?!
— Но, папа, ты ее совсем не знаешь…
— И не желаю! А будешь упираться, отменю твое содержание и лишу наследства, так и знай! Всю жизнь будешь ишачить грузчиком в магазине ее папочки, и это в том случае, если твоя пассия согласится выйти замуж за нищего, в чем я сильно сомневаюсь. Кому ты нужен без денег?