— …от взрыва некоего устройства, подложенного в машину, — прорезался бойкий голос диктора. — Консьерж опознал в пострадавшем жильца дома, лорда Грегори Мортимера. По мнению врачей больницы Святого Георгия, куда был доставлен потерпевший, состояние его оценивается как критическое. Полицией задержан подозрительный мужчина, находившийся в гараже в момент взрыва. Ведется следствие. Оставайтесь с нами. Мы будем следить за развитием событий и…
Не дослушав, Сандра распахнула дверцу и бросилась вон из машины.
Холл больницы Святого Георгия напоминал растревоженный улей. Впечатление складывалось такое, будто весь Лондон в одночасье занемог. Возбужденные родственники пациентов отлавливали медсестер и осаждали их бесконечными вопросами, те отделывались дежурными улыбками и отфутболивали их в регистратуру, где уже толпилось десятка два страждущих. Три молоденькие девушки в кокетливых белых шапочках пытались ответить всем сразу, но вносили еще большую неразбериху.
Сандра с трудом пробилась к стойке и оказалась лицом к лицу с миловидной дежурной, которая, не задумываясь, выпалила:
— По пассажирам Хайгейтского автобуса информации пока нет. Ждите.
— Мисс, прошу вас, мисс! — Сандра стукнула кулачком по стойке, пытаясь привлечь ее внимание. — Грегори Мортимер. Он поступил около часа назад.
Девушка забарабанила пальчиками по клавишам компьютера.
— Он в реанимации. Состояние тяжелое.
— Но я должна его видеть!
— Если вы член семьи, обратитесь к доктору Стентону. Он выпишет вам пропуск. Если нет — ждите.
Сандра выбралась из толпы и ринулась на поиски доктора Стентона. Она уже знала, что скажет ему.
Доктору Стентону, Томасу Стентону, как это явствовало из карточки, болтающейся на лацкане его халата, было на вид лет сорок пять. Среднего роста, узкоплечий, с коротко стриженными светлыми волосами. В глаза сразу бросался выдающийся вперед решительный подбородок, да еще, пожалуй, наблюдательный, умный взгляд, от которого мало что могло скрыться.
— Чем могу быть полезен?
— Мне нужен пропуск на посещение вашего пациента Грегори Мортимера.
— А вы…
— Я его жена.
В ее глазах билась такая отчаянная мольба, что видавший виды врач даже смутился, закряхтел, затеребил мочку уха.
— Гхм… Мда-а-а… В таком случае, извольте.
— Спасибо! Как он, доктор?
— Пока сказать трудно. Тяжелое сотрясение мозга, перелом предплечья и ребер, ожоги. Он без сознания.
— Я могу его видеть?
— Конечно. Накиньте халат. По этому пропуску вы можете навещать его когда угодно, можете хоть ночевать здесь.
У двери в палату на стуле сидел Барнс, сгорбленный, с поникшими плечами, постаревший лет на десять.