Женщина улыбнулась, исчезла в гостиной, через мгновение вернулась и протянула снимок Маше.
– Держите! Он ведь ваш родственник? – прищурившись, спросила она.
– Вы весьма проницательны.
– Дорогая, я тридцать лет работала в школе, – усмехнулась Алла Антоновна. – И прекрасно вижу, когда дети лгут. А вы – неопытный врунишка.
Маша рассмеялась:
– У меня было мало практики.
– И слава богу! – Алла Антоновна подала Маше плащ. – Вы похожи, – добавила она. – Я лишь несколько минут назад это поняла. В течение всего нашего разговора мучилась, все думала – почему ваше лицо кажется мне таким знакомым? Теперь я вижу. У вас с Максимом одинаковые черты лица, и вы, так же, как и он, не умеете лукавить.
Маша неуверенно переступала с ноги на ногу, мечтая скорее убежать из этой квартиры, еле сдерживая слезы.
– Всего вам хорошего, дорогая. Берегите себя, – напутствовала ее старая преподавательница.
Выбежав в коридор, Маша прислонилась плечом к стене и расплакалась. Услышав звонок телефона, она взяла себя в руки.
– Привет, Арифулина, – всхлипнула она в трубку.
– Машка, ты плачешь?! – Сима даже забыла поздороваться. – Что случилось?!
– Все хорошо.
– Есть новости? – быстро спросила подруга. – Говори! Не тяни, я вся извелась, ожидая твоего звонка, а ты молчишь. Поэтому я сама решила тебе позвонить.
– Дома поговорим, – уклонилась от ответа Маша. – Я постараюсь вылететь ближайшим рейсом.
– Ладно, дождусь твоего возвращения. Хотя ты же знаешь, как я ненавижу ждать! Да, твой отец звонил мне несколько раз. Спрашивает, где ты и почему трубку не берешь?
– Надеюсь, ты не проболталась? Не хочу их волновать.
– Нет, я молчала, как шпион на допросе, – заверила Сима. – Как ты себя чувствуешь? Лучше?
– Прекрасно, – ответила Маша. – До встречи.
Она резко оборвала разговор и положила телефон в сумку, потом снова достала его и, найдя в списке контактов номер Андрея, нажала на кнопку вызова. Выслушав семь длинных гудков, она поняла, что ей не ответят. В душе ее вспыхнула злоба. Маша не могла понять, на кого она больше злится – на себя, Максима, на неуловимый запах опасности, окруживший ее, или на Андрея, чье поведение было попросту жестоким?.. По крайней мере, со страхом было легче бороться, потому что он не оставлял места для недосказанности. Он пугал, заставлял ее дрожать, но был предельно ясным, следовательно, его можно было победить. Но какую игру вел Андрей… или Слава, Маша не могла понять. Это вносило диссонанс во всю партию, потому что правила игры были известны лишь одному ее участнику. И этим человеком была вовсе не Маша.