Сайрус пристально всматривался, пытаясь отыскать в их движениях и взглядах намек на истину. Нахмурился.
— Так вы что, не нападали на «Улей»? — воскликнул он в итоге кусачим голосом.
— Да ты нам хоть скажи, что это такое!
Распространяться дальше Сайрус не стал. Из задумчивого его лицо сделалось мрачным.
— А… что произошло с Восемьдесят Вторым? Куда он делся? Кто напал на «Улей»? Кто его забрал? А?!
— Может быть, военные? — после тревожного раздумья предположил Отто. — Скорей всего. Но тогда… какого государства?
— Должно быть, Германия. — Сайрус был мрачнее тучи. — Бывшая родина давно бы желала видеть наши головы на кольях. Или, может, американцы.
— Тогда почему они не напали и на «Деку»?
Сайрус понуро качнул головой.
— Если военные взяли «Улей», то, возможно, вместе с остальными погиб и наш Восемьдесят Второй.
— Лучше уж так, чем даться им в руки живым, — скорбно вздохнул Отто.
Вздохнуть-то вздохнул, а в глазах читалось совсем иное. Все те психологические профили, что снимались с Восемьдесят Второго, свидетельствовали, что натура у него не хищная, что для карьеры убийцы ему недостает прочности — откровение столь аномальное, что Сайрус отказывался его принимать: убивал неугодных своей правдой докторов, заставлял делать замеры снова и снова, не в силах смириться с тем, что Восемьдесят Второй на самом деле не часть Семьи, что отклонения мальчика — не «данность». И вот теперь незадачливого отпрыска, вполне вероятно, допрашивают в подвалах американских спецслужб. А он не выдержит и сломается. И все выдаст. Может, уже в эту самую минуту вокруг «Деки» кольцом смыкаются войска.
От тяжести нагрянувших мыслей Сайрус даже согнулся. Какое-то время он не мог совладать с голосом, а кое-как оправившись, вытеснил:
— Надо… сместить график запуска. Передвинуть ближе.
— Ты мне ответь на вопрос, — перебила Геката. — Ты зачем посылал сюда киллеров для нас?
— Я же не обоих. А только одного.
— Все равно — зачем?
— Назовите это экспериментом дарвиниста.
— Так. И убийство было тебе нужно, чтобы проверить, у которого из нас сильнее развит инстинкт выживания, и уже его потом попробовать склонить на свою сторону.
Сайрус вяло зааплодировал.
— Вот видишь, Отто? Я всегда говорил, из близнецов она более хваткая.
— Ах, пень ты старый! — прорычал Парис, засовывая руку в карман.
Доля секунды — и на Париса был нацелен ствол Конрада Ведера — не быстро, а, можно сказать, молниеносно. Прямо-таки по волшебству.
— Смотри не балуй, — сказал Сайрус. — А то Конрад вмиг тебе башку снесет — я и приказать не успею. А теперь пистолетик свой возьми двумя пальчиками и туда вон, в пруд. И ты, Геката. И обезьянке своей ручной вели стоять на месте.