— А если отречешься от нее?
— Не знаю.
— Нет, знаешь.
— Мы останемся живы. Она — нет.
В кастрюле на плите все еще кипела вода. Наконец Степан вновь заговорил.
— Ты пришел к нам, потому что не знаешь, как поступить. Ты пришел к нам, потому что ты хороший человек и хочешь, чтобы мы дали тебе честный и правильный совет. Чтобы ты заявил своему начальству, что оно ошибается и Раиса невиновна. А потом достойно встретил последствия своего поступка.
— Да.
Степан кивнул, глядя на Анну. После недолгого молчания он добавил:
— Но я не могу дать тебе такой совет. И я не уверен, что ты и впрямь надеялся на то, что я тебе его дам. Разве я могу так поступить? Правда заключается в том, что я хочу, чтобы моя жена осталась жива. Я хочу, чтобы и мой сын жил дальше. Я сам хочу жить. Я сделаю все, что угодно, лишь бы так оно и было. Если я правильно разобрался в ситуации, речь идет об одной жизни против трех. Прости меня. Я знаю, ты ждал от меня большего. Но мы уже старики, Лев. Мы не выживем в ГУЛАГе. Нас разлучат. И мы умрем поодиночке.
— А если бы ты был молод, что ты мне посоветовал бы?
Степан согласно кивнул.
— Ты прав. Я сказал бы тебе то же самое. Но не злись на меня. Чего ты ожидал, придя сюда? Неужели ты действительно думал, что мы скажем: «Отлично, мы не возражаем против того, чтобы умереть»? И чего мы добились бы своей смертью? Разве это спасло бы твою жену? И вы дальше жили бы вместе долго и счастливо? Если бы это было так, я бы с радостью отдал свою жизнь ради вас обоих. Но ведь этого не случится. Произойдет лишь то, что все мы умрем — все четверо, — но ты умрешь, сознавая, что поступил правильно.
Лев посмотрел на мать. Ее лицо бледностью соперничало с поникшим капустным листом, который она держала в руке. Но при этом она оставалась на удивление спокойной. Она ничего не возразила Степану, лишь спросила:
— Когда ты должен принять решение?
— У меня есть два дня, чтобы собрать необходимые доказательства. После этого я должен предоставить свой рапорт.
Его родители принялись готовить ужин, заворачивая фарш в капустные листья и выкладывая их рядком на противень. Голубцы получились похожими на распухшие отрубленные большие пальцы рук. Никто не проронил ни слова до тех пор, пока противень не оказался полон. Степан поинтересовался:
— Поужинаешь с нами?
Войдя вслед за матерью в гостиную, Лев увидел, что стол уже накрыт на троих.
— Вы ждете кого-то в гости?
— Да, Раису.
— Мою жену?
— Она должна прийти на ужин. Когда ты постучал в дверь, мы решили, что это она.
Анна поставила на стол четвертый прибор, пояснив: