— Их можно прощупать и установить, зашито ли внутри что-нибудь или нет. Необязательно вспарывать их.
— Значит, ты намерен все привести здесь в порядок?
— Ты очень догадлив.
— Кажется, ты по-прежнему считаешь свою жену невиновной?
— Я не обнаружил ничего, что свидетельствовало бы об обратном.
— Позволь дать тебе один совет. Найди себе другую жену. Раиса красива. Но красивых женщин много. Может, ты был бы счастливее, не гоняясь за такой красавицей.
Василий сунул руку в карман и вытащил оттуда пачку фотографий, которые протянул Льву. На этих снимках у ворот школы Раиса стояла вместе с Иваном, учителем русского языка и литературы.
— Она трахается с ним, Лев. Она предала и тебя, и страну.
— Эти фотографии сделаны в школе. Они оба учителя. Разумеется, их можно застать вместе. Фотографии ничего не доказывают.
— Ты знаешь, как его зовут?
— Иван, по-моему.
— Мы следим за ним уже некоторое время. Наверное, ты тоже дружишь с ним?
— Я никогда не встречался с ним. И не разговаривал.
Увидев кучу нижнего белья на полу, Василий нагнулся и поднял трусики Раисы. Он помял их пальцами, скомкал и поднес к носу, не сводя глаз со Льва. Вместо того чтобы прийти в бешенство от такой наглой провокации, Лев вдруг взглянул на своего заместителя совершенно другими глазами. Кто он такой, этот человек, который так сильно ненавидит его? Что им движет — профессиональная ревность или неутоленные амбиции? И только теперь, глядя, как тот нюхает нижнее белье Раисы, Лев понял, что его ненависть к нему носит личный характер.
— Я могу осмотреть твою квартиру?
Почуяв неладное, Лев ответил:
— Я пойду с тобой.
— Нет, я предпочитаю работать в одиночку.
Лев кивнул. Василий вышел из комнаты.
Гнев перехватил ему горло. С трудом проталкивая воздух в легкие, Лев тупо уставился на перевернутую постель. И вдруг он с удивлением услышал чей-то негромкий и мягкий голос у себя за спиной. Это был Федор.
— Ты все-таки сделал это. Рылся в вещах своей жены, распотрошил свою постель, сорвал доски пола — разодрал в клочья собственную жизнь.
— Мы должны быть всегда готовы к тому, что сами станем объектом обыска. Генералиссимус Сталин…
— Знаю. Наш вождь сказал, что в случае необходимости следует обыскать и его квартиру.
— Мы не только можем, но и должны оказаться под следствием.
— И тем не менее ты отказался расследовать смерть моего сына. Ты согласился следить за своей женой, за собой, своими друзьями и соседями, но при этом отказался хотя бы осмотреть его тело. У тебя не нашлось какого-нибудь жалкого часа, чтобы увидеть его вспоротый живот и то, что он умер с грязью и землей во рту?