В наказание подружек оставили после уроков для дополнительных занятий, но компромисс был достигнут – им снова разрешили сидеть вместе, при условии, что они не будут столько болтать.
С тех пор они стали все меньше и меньше уделять внимание учителям, урокам и заданиям. Их дружба в это время значительно окрепла, и это контрастировало со многими дружескими отношениями, которые были лишь мимолетными и глупо обрывались из-за пустяков вроде мальчишек. Для Анны и Наташи это было равносильно тому, как если бы пришлось ампутировать ногу, чтобы снять туфлю.
Обеим нравились мальчики: им доставляло удовольствие дразнить их, флиртовать, веселиться, расплетать интригу – кого привлекают они, и кто привлекает их.
Но это никогда не становилось важнее их отношений, выстроенных за годы.
Укрепленные в убеждении, что ни один мальчик не может быть так важен, как их дружба, они, тем не менее, приходили в смятение оттого, что так много девушек готово пройти через боль и унижения, лишь бы заполучить парня. Их поражало, что отношениям между мужчиной и женщиной придают такую важность, ведь построены они обычно на самом непрочном фундаменте. Очень легко увлечься кем-то, но зачем усложнять жизнь, когда можно увлечься одновременно и другим? Нет ни одного парня, который отличался бы от остальных.
Когда подруги лишились девственности, то немедленно поделились этим друг с другом. Наташа потеряла ее с Брайаном Хаскиссоном, в то время как сидела с ребенком тети. Анна утратила девственность на курсах гольфа с юношей по имени Дэз (а может быть, Бэз или Гэз), с которым познакомилась всего за четыре часа до этого в кинотеатре, где парень просыпал на нее свой попкорн.
Когда девушки решили жить вместе, то искренне верили: это лучшая альтернатива тому, чтобы жить в одиночестве или с кем-то, кто делает тебя несчастным. Несколько лет назад им и в голову не могло прийти, что их дружба также может привести к депрессии. Сейчас каждой из них был нужен новый друг.
Пока Анна болтала с Ричардом, а Наташа сидела рядом с Джоффри, каждая думала одинаково: «Бартокс» стоил всех их усилий.
– Мне наплевать, что ты женат, – сказала Анна Ричарду. – Все равно ведь твоей жены здесь нет.
«Скажи же что-нибудь! Скажи ей, ты, придурок, глупый щеголь! Она ждет, что ты начнешь разговор, – черт побери!» – говорил Джоффри сам себе.
Наташе он не сказал ничего.
– Я тебя уже видела. – Наташа оказалась крепче духом и смелее.
– Да, я тоже.
– Ты был в такой машине… классной машине.
– Правда. «О, черт возьми! Скажи же ей что-нибудь!»